Ночь с 12-го на 13-е

И — подпись, подчеркнутая по китайскому обычаю и, казалось, повторявшаяся до бесконечности:

«Зеленый Дракон»

«…еный Дракон»

«Зеленый Дра…»

— Правду сказать, лично мне с каждым разом это доставляет все меньше и меньше удовольствия, — признался Абоди. — Самые веселые шутки начинают приедаться, если их то и дело повторять. А это длится уже больше двух недель. Размеры и цвет конвертов могут меняться, как видите… Возможно, чтобы я не узнал письмо с первого взгляда и не выбросил, не читая. Некоторые послания снабжены пометками «срочно» или «в собственные руки». Иногда в конверты вкладываются чистые листы, чтобы увеличить вес в надежде, что я подумаю, будто там деловые бумаги. А на одну из этих анонимок было явно намеренно наклеено слишком мало марок — что ж, выдумка не хуже всякой другой! — и мне вручили письмо только после того, как я оплатил доставку… Тогда я еще посмеялся, понимаете, и как посмеялся! Но это было в последний раз… Что вы там делаете?

— Смотрю, стоит ли у наших дверей нищий, — откликнулся подошедший к окну Стив. — Пойду-ка я, пожалуй, туда и перекинусь с ним парой слов.

— Не стоит. И вообще ничего не надо проверять: я уже имел возможность убедиться, что Зеленый Дракон не лжет.

— Вы что — пытались бросить ему вместо монетки пуговицу от кальсон? — удивился Стив.

Абоди, глядя в пространство, покачал головой:

— Нет, лучше. Я подпалил ему бороду зажигалкой.

— Да ну? И он не стал кричать?

— Нет. Может, и хотел, но Зеленый Дракон говорит правду: он не способен…

— Вы не собираетесь заявить в полицию?

— Почему бы с таким же успехом не вызвать пожарных?

— Но не обязательно же иметь дело с официальной, так сказать, полицией… Есть же другие люди — например, частные детективы…

— Не подходит. Мне ни к чему, чтобы меня грабили сразу с двух сторон.

— Человек, о котором я подумал, не станет вас грабить. Индусы называли его «pukka sahib», то есть, как мы бы сказали, джентльмен, порядочный человек…

— Вы действительно хорошо его знаете?

Стив пожалел, что немножко поторопился с советом, но отступать было поздно.

— Ну, как посмотреть…

— Может быть, вы знали его в те времена, когда…

— Да-да, верно! Именно — когда…

Шеф и секретарь некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Пусть придет, — решил наконец Абоди. — Завтра утром, часов в 11… Кстати, как его там?

— Кого?

— Да вашего протеже.

— Воробейчик.

— Надо же! Как только вам удалось запомнить такую фамилию? Браво!

— Сначала я выучил имя. Это помогло.

— И каково же имечко?

— Венцеслав, — ответил секретарь. — А теперь разрешите мне удалиться. Если вы хотите, чтобы я сегодня поймал этого человека, то…

— Правильно-правильно. Идите… И — спасибо вам!

Не прошло и пяти минут после ухода Стива, как дверь снова открылась, и вошла Мона.

Бледная, со странно решительным видом, она двинулась к письменному столу и остановилась прямо перед ним — так, будто препятствие оказалось неожиданным.

— Разве вы не отправились домой? — спросил Абоди.

Она не обратила внимания на вопрос шефа.

— Вы сказали ему?

— О чем?

— Насчет вас и меня.

Абоди, казалось, удивился.

— Нет. Не люблю хвастаться.

— Вы же были поражены, увидев, что он обнимает меня. Хотите добить его?

— Успокойтесь, — с горечью ответил Абоди. — Я слишком люблю этого мальчика и потому не могу огорчать его.

— Любите его? Да вы его ненавидите! Вы вообще никого не любите, кроме себя самого… Ну, еще, может быть, жену свою любите… Вот со мной, например, может произойти что угодно, и знаете, как вы на это отреагируете? Просто наймете другую секретаршу, такую же бедную, такую же одинокую, главное — платить ей не больше, чем мне… Так вот: я влюбилась, влюбилась страстно, безумно, как ненормальная…

— В Стива?

— Да, в Стива. И хочу сразу же предупредить вас: если когда-нибудь вы попытаетесь разлучить нас, если попытаетесь отнять его у меня, я… я… — Мона вдруг замолчала.

— Понимаю, — серьезно произнес Абоди. — Такие девушки, как вы, только и мечтают, что о свадебном марше, о муже в шлепанцах и куче детишек. Истинные ангелы домашнего очага. И, чтобы осуществить эту мечту, они готовы пойти на все, даже на преступление. Да-а, я начинаю думать, уж не вы ли сочиняли эти письма…

— Что еще за письма?

— Те самые, вы отлично знаете… Подписанные Зеленым Драконом. Письма, автор которых вымогает у меня кругленькую сумму… Предположим, я уплачу… Разве не отличное приданое?

Мона побледнела еще больше.

— Да как вы смеете! До чего же вы гнусный тип!

Герберт Абоди вздохнул.

— Моя жена говорит то же самое. В конце концов, я поверю, что не умею обращаться с женщинами. Но, тем не менее, я же никогда ни о чем вас не просил!

— Нет, — признала девушка. — Вы казались мне таким растерянным, несчастным… Я подумала, что смогу вас утешить…

— Вам было жалко меня?

— Ну… Ну… Да, если угодно!

— Ладно. Завтра все-таки выходите на работу, — невозмутимо подвел итог этой странной беседе Абоди.

Глава четвертая

— Виски? — предложил Воробейчик.

— Виски, — согласился Эме Малез. — И, может, ты мне объяснишь, каким ветром тебя занесло в Шанхай?