Ночь с открытыми глазами

— Саша, а твой Никитич про меня говорит… — начала она быстро и смущенно и тут же остановилась. — Саша, ты знаешь, я в Паукино ездила.

— Ого! — Он сузил глаза: — А с этим… Авдеенко разговаривала? Я знаю, что разговаривала. Между нами говоря, мне из-за этого и попало. Ты все равно узнаешь…

— Я узнаю! Я уже все знаю, больше не нужно! — выкрикивала она. — Ты меня втянул, теперь я… Это он тебя, Авдеенко! Меня же его брат предупреждал, что он… Я в бывшее Окшайское ездила, мне там столько рассказали… Эта семья Авдеенко столько лет всех обманывала!..

Удивленно остановился в дверях вагончика вошедший Володя.

9

— Слышите, гражданин… товарищ начальник? — поеживаясь, спрашивал Джаниев Паукина.

— Еще бы нет…

Только что миновали те предрассветные минуты, когда — рабочие ночных смен и бойцы в караулах это хорошо знают — больше всего хочется спать. Еще не светало, но светлело. Из-под обрыва, где у самых волн затаились они, пятьдесят бог весть чем вооруженных людей, — можно было уже разглядеть не только очертания невысоких холмов наверху обрыва, за проезжей дорогой, но и фигурки двух пулеметчиков на вершинах этих холмов. Мог разглядеть Паукин уже и всю длинную цепь стоявших и сидевших здесь, внизу, в серых спецовках, с бутылками в руках и за поясом. И, казалось, вместе со светом в его первых проблесках вливается понемногу в этот мир однотонный, нарастающий звук — гудение далеких невидимых машин. Сначала его заглушали быстрые, легкие плещущие волны и негромкие голоса, но люди, услыхав этот звук, тут же замолкали, а море не могло долго справляться с ним.

Паукин, сколько ни смотрел наверх, вдаль, ничего еще не видел, но уже чувствовал тревогу, охватившую его товарищей. Эти бывшие заключенные, к которым он уже несколько часов назад обращался в странном сочетании «товарищи заключенные», теперь стали только товарищами.

…С момента, когда он, услышав, что капитан Хазин убит, отчетливо представил в памяти сказанное тем: «Нас тут два коммуниста, два начальника, и мы за все в ответе» и понял, что теперь уже Хазин ни за что не в ответе и остался один начальник, один коммунист, — начиная с этой минуты, Паукин провел все время словно в беспокойном, суматошном сне. Распоряжался и действовал, повинуясь не логике, а неудержимой интуиции, которая проявляется иногда в острые моменты у людей с большим жизненным опытом. Его как будто несло и он не мог остановиться. И в то же время ощущал, что так все и должно быть.

Примчавшись на склад, сразу увидел, что убийца Хазина — если только человек, лежащий ничком с пистолетом в руке в нескольких шагах от капитана, в самом деле был его убийцей — не из заключенных, тех Паукин знал в лицо. Сразу подумалось о шпионе, который «агитировал» Хазина. Но убит предполагаемый шпион был пулей в затылок, Хазин так выстрелить не мог, если он защищался. А бойцы слышали два выстрела, почти одновременно.

Распорядившись перенести Хазина в хибарку на его койку — не до церемоний тут особенных — и захватив с собой его документы и оружие, Паукин связался по телефону с бараком для охраны:

— Тревога, подъем! Собрать всех заключенных в первый барак! Действуйте!

И вот они перед ним — какие разные лица: и угрюмые, и выжидающие, и простодушно-открытые…

— Товарищи заключенные! — начал Паукин, не удивляясь необычному сочетанию этих двух слов. — У меня ваше заявление. Сорок одна подпись, сорок одно горячее желание защищать Родину. Очень хорошо, что думающих иначе нет среди вас… не осталось. С этого момента считайте себя на фронте. Мы доверим вам свободу, и, проявив мужество в бою, вы искупите свою вину перед Родиной. Струсившему пощады нет. Не побег из места заключения, а дезертирство с поля боя перед лицом врага — вот как это будет теперь называться. Еще Владимир Ильич Ленин сказал, что расстрел — законная участь труса на войне.

Кто-то отозвался одобрительным возгласом.

— Я надеюсь на вас… товарищи. Вы будете разбиты на тройки. Старший каждой тройки получит красную повязку. Он головой отвечает за поведение двух своих товарищей в бою. Джаниев! — вызвал он.

— Я, товарищ начальник!

— В ваше распоряжение назначаются… Николаев и Китиашвили. Надежные это люди, по-вашему?

— Вполне, товарищ начальник.

— Надеюсь на вас. Исаев!

— Я, товарищ начальник!

— В ваше распоряжение…

Так он поставил во главе «троек» тех, кто раньше других подал заявления с просьбой отправить на фронт. Каждые две тройки передал в подчинение бойцу охраны. Затем, приказав вооружаться бутылками, которых оказалось по четыре на брата, ушел к себе и, достав из шкафчика, расстелил на столе карту.

…Готовиться к бою. А состоится ли он? Сейчас люди горят решимостью, а где гарантия, что они не разбегутся при одном появлении фашистских танков, которых никто из них в глаза не видел? Паукин знал случаи, когда в начале войны бывалые солдаты це выдерживали этого зрелища.

Готовиться к бою. А откуда они появятся? Дорога сюда одна. Вот здесь, километрах в полутора к северу от объекта, она идет впритирку к морю. Этого кусочка им не миновать.