Ночь Ватерлоо

ОЛЬГА. Какие шутки, дубина ты идиотская! Вызывай психиатра! Моё терпение лопнуло!

Этот грёбанный зоопарк меня задолбал! Вызывай психиатра, иначе я подам на развод! Другую овцу найдёшь, которая согласится терпеть всё это дерьмо за твои гроши!

НИКОЛАЙ. На что ты подашь?

ОЛЬГА. Опять нанюхался, падла?

Слышится звон пощёчины, жалобный возглас Ольги и её быстро удаляющийся топот. Сразу после этого раздаётся страшный удар в комнатную дверь. За ним следует второй, а за вторым – третий, от которого дверь с грохотом и треском распахивается. Анфиса не реагирует.

НИКОЛАЙ. (войдя и остановившись перед диваном) Ты, мразь, реально в Кащенко захотела? Или, быть может, предпочитаешь сразу на кладбище?

Анфиса не реагирует.

НИКОЛАЙ. Если ты ещё раз что-нибудь подобное вытворишь, идиотка – твои мозги размажутся по асфальту, я это тебе гарантирую! И никто не докажет, никто даже не подумает, что ты вылетела из этого вот окна не по своему собственному желанию! У меня – пятнадцатилетний оперативный стаж, я не подкачаю. Даю гарантию! Поняла?

Анфиса не реагирует.

НИКОЛАЙ. (схватив ее за плечо) Поняла? К тебе обращаюсь, гадина! Отвечай, иначе я собственными руками шею тебе сверну и ноги переломаю! Потом на асфальт всё спишется!

Анфиса, с криком рванувшись, выхватывает из-под подушки нож. Вскакивает на ноги.

НИКОЛАЙ. (отпрыгнув) Ты что, сдурела? Брось нож! На восемь лет сядешь!

Анфиса молча бросается на обидчика, и тот стремительно покидает комнату. Закрыв дверь, Анфиса идёт к столу. Приняв две таблетки, опять ложится и прячет нож под подушку.

ОЛЬГА. (из коридора, смеясь

) Козёл!

НИКОЛАЙ. Убью, сука!

Слышится звон пощёчины, жалобный возглас Ольги и её быстрый удаляющийся топот.

Воцаряется тишина, которую прерывает хлопок наружной двери, затем – негромкий стук в комнатную. Анфиса не реагирует.

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (войдя с литровой бутылкой водки) Анфиса, доченька! Я – плохой отец и злой человек. Что кривить душой, это так! но зато я правду люблю. Другие хитрят, юлят – на уме одно, а на языке другое, а я – человек прямой и открытый. Что на уме, то на языке! Поэтому скажу прямо, Анфисочка: не могу я тебе простить смерть моей Наташки. Нет, не могу, хоть убей! Она – между нами.

Анфиса, не поворачиваясь, достаёт из кармана все оставшиеся у неё деньги и бросает их на пол.

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (подобрав деньги): Спасибо, дочка! Спасибо!

Идёт к двери.

АНФИСА. (не шевелясь) Папа!

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (остановившись) Да, дочка?

АНФИСА. Ты инженер?

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. Инженер.

АНФИСА. Поверь, папа – мне очень плохо из-за того, что я ненавижу тебя так сильно!

Андрей Данилович выходит и закрывает за собой дверь. Анфиса чуть слышно плачет, не изменяя позы. Из коридора доносятся голоса и смех Ольги. Дверь открывается. Входит тётка в чёрных перчатках. Анфиса не реагирует.

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. (остановившись перед диваном) Здравствуй!

Анфиса не реагирует.

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. Болят?

АНФИСА. Болят.

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. Тебе всё равно, кто я?

АНФИСА. (сев и утерев слезы) Извините, пожалуйста! Я задумалась. Вы из общества слепых, да?

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. Да.

АНФИСА. Мне так неудобно! Секретарша сказала, чтобы я во вторник к вам подошла – вот я и не ожидала, что вы придёте. Хотя, конечно, я ей сказала, что могу заплатить, но, видите ли, в чём дело… Я …

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. У тебя нет денег?

АНФИСА. Во вторник будут! Просто я не рассчитывала…

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. На что?

АНФИСА. На то, что вопрос решится так быстро!

ТЁТКА В ЧЁРНЫХ ПЕРЧАТКАХ. Какой вопрос?

АНФИСА. Как какой? Мне нужна собака! Вы, наверное, пришли посмотреть, сумею ли я обеспечить ей приемлемые условия?