Ночь Ватерлоо

ОЛЬГА. Твою мать! Ну какого хрена я должна постоянно чувствовать себя мразью из-за своей доброты! Думаешь, приятно доказывать инвалидке по зрению, что её опять облапошили? А ну, дай сюда! (берёт у Анфисы деньги, считает их) Здесь нет пятитысячных! Только тысячи, пятисотки и сотки! Беру две тысячи.

Взяв две верхних купюры, отдаёт остальные Анфисе.

АНФИСА. Как же так?

ОЛЬГА. Вот так! Обманула она тебя. Чего пялишься-то? Не веришь? Ей, значит, веришь, а мне, жене своего родного брата, не веришь? Тогда сама ходи в магазин, мне осточертело тебя обслуживать! Сколько лет я с тобой ношусь, как с писаной торбой, а что вместо благодарности? Одно хамство! Пошла ты знаешь куда?

АНФИСА. (пряча деньги в карман) Да ладно, бери…

ОЛЬГА. Ты мне одолжение-то не делай! Что значит – ладно? Свои взяла, не твои! Вот сволочь! Заботишься о ней, как о родной дочке, а она волком смотрит! Да на хрен мне это надо? Тоже мне, удовольствие! Телефон зачем здесь лежит?

АНФИСА. Не трогай! Я жду звонка.

ОЛЬГА. (идя к двери) Звонка она ждёт! Деловая какая! Ишь, ты!

Выходит. Анфиса хлюпает носом.

ОЛЬГА. (из коридора) Андрей Данилыч! Анфиска пенсию получила!

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (из другой комнаты) Что?

ОЛЬГА. Анфиска, говорю, пенсию получила!

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. Анфиска? Пенсию получила? Это меня не касается! Я скорее подохну, чем попрошу у дочки хоть рубль! Анфиса, доченька! Твой отец – неудачник, но не подлец и не кровосос! Твой отец всегда ходит с гордо поднятой головой, качаясь от голода! Твой отец – настоящий интеллигент! Потомственный!

ОЛЬГА. Если вы полагаете, что у вас полбутылки водки осталось, то я вас разочарую. Колька её нашёл под бочком и вылил.

Из другой комнаты доносится гневный возглас, грохот и топот.

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (из коридора) Вылил? Да я его сучью кровь вслед за нею вылью! Глотку перегрызу! Паскуда! Козёл! Где он?

ОЛЬГА. Около школы! Следит, чтоб учителя не мешали наркоторговцам играть с детишками. А Анфиска – дома.

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (ворвавшись к Анфисе) Двести рублей!

АНФИСА. Сначала пятьсот отдай! И выкупи из ломбарда колечко мамы.

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. (схватив гитару и замахнувшись ею) Двести рублей! Не то от твоей бандуры щепки останутся!

АНФИСА. (тронув рукой диван) Идиот! Положи гитару!

АНДРЕЙ ДАНИЛОВИЧ. Деньги на бочку, тварь! Я с тобой не шутки шучу! Ты меня опять довела до нервного срыва!

АНФИСА. (доставая деньги) На, подавись!

Протягивает отцу две купюры. Андрей Данилович берёт их и, бросив гитару на диван, стремительно покидает комнату. Раздаётся хлопок наружной двери. Анфиса, спрятав деньги в карман, закрывает лицо руками.

ОЛЬГА. (войдя) Чего ты эту мразь терпишь? Взяла бы нож да пырнула! Тебе ни хрена не будет, ты инвалидка!

АНФИСА. (опуская руки) Оля!

ОЛЬГА. Что?

АНФИСА. Пожалуйста, не говори Кольке, что я отцу двести рублей дала. Скажи – сто!

ОЛЬГА. Но это будет неправда!

АНФИСА. Оля, пожалуйста!

ОЛЬГА. А зачем?

АНФИСА. Ты прекрасно знаешь – он хочет, чтобы отец пил одну палёную водку!

ОЛЬГА. Ты чего, Кольку стала бояться?

АНФИСА. Не в этом дело! Ну, то есть, не совсем в этом… Ты знаешь, ко мне… ко мне уже второй раз приходила женщина! Ночью!

ОЛЬГА. А Колька-то здесь при чём? Она его голосом говорила? А потом оказалась, что у неё есть усы и член? Твою мать! Семейка придурков!

АНФИСА. Оля, мне не до шуток! Я до сих пор вся дрожу, когда вспоминаю об этой тётке! Я ведь сначала решила, что это мама пришла! Но когда она положила на меня руки в чёрных перчатках, мне всё стало понятно! Если бы во дворе машина не заорала, или если бы она заорала секундой позже – я бы, наверное, не проснулась… Оля, пожалуйста, ради Бога, не говори ты ему про двести рублей, иначе он мне крысиного яда в кашу подсыплет! Тогда она придёт ко мне наяву…

Ольга. Ну так наяву-то ты её не увидишь! Сразу увидишь Бога.

АНФИСА. Если он есть! А вдруг есть только она? И никого больше?

ОЛЬГА. Перестань бредить! Веди себя по-человечески, и никто тебя не отравит крысиным ядом. Почему я должна из-за твоей тупости мужу врать?

Анфиса вздыхает.

ОЛЬГА. Ну, ладно, уговорила! Я тебя выручу. Скажу Кольке, что ты дала этому ханурику сто рублей. Но с одним условием. Ко мне завтра придёт мужчина. Я замок заблокирую, потому что кто знает – вдруг Колька раньше притащится? Если это случится, ты ему дверь откроешь. Но только медленно! Так, как будто замок заклинило. Понимаешь?

АНФИСА. Да.

ОЛЬГА. (кивнув, сделав шаг к двери и остановившись) А она тебе что-нибудь говорила?

АНФИСА. Нет.