Ночь закончится пламенем

Тайян часто слышал: «Стены возводят недаром». Но девять лет назад стены не остановили генерала от уничтожения всего того, что было дорого Тайяну, не смогли препятствовать жестокости и разрушению всей его жизни, гибели его семьи, не помогли предотвратить смерть брата.

Преисполненный решимости, он призвал силу феникса, разрывая завесу между мирами и приводя в движение силы, о которых мечтал со времен Великого краха.

Сначала в небе появилась лишь тень, а затем Тайян увидел и самого феникса. Красная птица обретала форму: выросли огромные огненные крылья, грозно блеснули угольно-черные глаза. Величие и красота Чжу-Цюэ поразили Тайяна, наполнив благоговейным страхом. Он рухнул на колени перед птицей, покорно склонившись. Тайян всегда верил в существование Главных духов, но все равно остолбенел, узрев могущество Чжу-Цюэ, и в то же время он ощутил себя потерянным ребенком, вновь обретшим семью.

– Я долго ждала тебя, – произнесла птица, – чувствовала твою жажду, ненасытность. И вот что я могу предложить: сдаться миру или подчинить мир себе. Каким станет твой выбор?

Она протянула ему печать, и он, не сомневаясь ни секунды, принял ее.

Я вскрикнула, выныривая из его воспоминаний, возвращаясь на поляну. Лес притих, словно все живое, что населяло его, затаив дыхание, прислушивалось к нашей беседе.

Тайян – олицетворение солнца – смотрел на меня глазами, полными слез. Не сразу, но я поняла, что и сама едва сдерживаю рыдания, поскольку побывать в его сознании оказалось сродни пытке. Ярость, страдания и скорбь, которые он испытывал, разрывали сердце на части. Я думала, что знаю все о ненависти и злобе, но то, что чувствовала я, не шло ни в какое сравнение с эмоциями Тайяна. Словно необработанный металл и благородная сталь.

– Что ты сделал со мной? – опешила я.

– Я лишь открыл для тебя сознание, – ответил он. – Но ты сама решила нырнуть в мои воспоминания. Думаю, у тебя есть врожденный талант, ты можешь внушать свою волю и отлично контролируешь разум. Но есть и слабые стороны, – он улыбнулся, а затем замолчал, словно что-то обдумывая. Наконец он произнес: – Я могу… могу обучить тебя.

Я было открыла рот, но тут же захлопнула его. Поддавшись порыву, я хотела согласиться на его предложение. Но не потому, что доверяла ему или считала достойным учителем. Нет. Просто глубоко в душе я боялась одиночества и хотела встретить такого же человека, как и я: прóклятого, нарушившего естественный порядок вещей. И теперь я знала, что не одинока.

– Ненасытный, – пробормотала я, кое-что вспомнив. – Почему птица назвала тебя так?

«Дракон сказал обо мне то же», – подумала я, но говорить это вслух поостереглась.

Тайян некоторое время задумчиво вглядывался во мрак за моей спиной, словно решая, как лучше ответить на вопрос.

– Ты знаешь что-нибудь о Главных духах?

Я кивнула. Все дети знали легенду о драконе, фениксе, тигре и черепахе. Каждое из этих животных соответствовало определенной части света и ветрам.

А Тайян тем временем продолжил:

– Но знаешь ли ты, откуда феникс черпает силы? Чего Красная птица желает больше всего на свете?

Я отвела взгляд, отчего-то не решаясь ответить, и он сделал это за меня:

– Отмщения. Она жаждет мести.

Я ощущала силу желаний Тайяна, невыносимую жажду мести генералу, уничтожившему его жизнь. Но что из этого действительно было чувствами Тайяна, а что – влиянием Чжу-Цюэ?

– Феникс питается местью, а морской дракон черпает силы в жадности, – продолжил он. – И поэтому Цинлун все это время ждал тебя.

«Твоя жадность безгранична. Бездонна, как океан», – сказал мне дракон.

– Но почему тогда… – начала было я, но тут же замолчала, поскольку где-то рядом послышались голоса.