Ночь закончится пламенем

– Солдат Хай! – пророкотал он, впившись в меня взглядом. – Такой достойный и образцовый воин должен показывать пример остальным. Потому не смею препятствовать твоим подвигам на поле боя, чтобы генералы снова имели возможность восхвалить мужество отважного солдата. Быть может, и сам главнокомандующий отметит твою храбрость! – Лицо лейтенанта исказила кривая усмешка, и я поняла, что дело плохо. – Я ставлю тебя в головной отряд. Поможешь нашим воинам закрепить позиции на реке до того, как туда переправится взвод.

Воробей выступил вперед и взволнованно произнес:

– Но, господин, там ведь начнется кровавая бойня! Разве не лучше будет отправить туда более опытных воинов?

– Верно, задание не из легких, – с готовностью кивнул Фан. – И именно поэтому мы отбираем достойнейших солдат, способных принять этот вызов.

Он не оставлял мне выбора. Я должна была подчиниться, потому кивнула и отдала честь.

Внезапно Цзылун вышел вперед и хмуро сказал:

– Двенадцатое отделение пойдет вместе с ним.

Я резко обернулась, не в силах поверить в то, что только что услышала, но Цзылун не удостоил меня взглядом. С трудом проглотив ком, застрявший в горле, я наблюдала, как Цзылун в завершении своей речи отдает честь лейтенанту Фану, и как лицо последнего приобретает сероватый оттенок. Вот так двенадцатый взвод оказался обречен на серьезные испытания. И все из-за меня.

Наконец Цзылун обернулся ко мне, а затем перевел взгляд на солдат под своим командованием. И в тот момент я была уверена, что в головах каждого из нас крутилась одна мысль: кто же завтра сможет остаться в живых?

Река Дянь [14] получила свое название не просто так. Две реки сливались в одну как раз около лагеря, разбитого войском царства Симин, а затем эта река впадала в море примерно через десяток ли. Речные пороги были усеяны острыми камнями, течение в этих местах было быстрым и коварным, а потому тот, кто решился бы перейти реку, мог запросто попрощаться с жизнью. Нам предстояло столкнуться не только с набравшей силу после сезона дождей рекой, но и со стрелами и пушками вражеской армии. Войска царства Симин располагались на возвышенности, но, по словам Фана, даже если бы нам удалось закрепиться на берегах реки, то прорвать вражескую оборону мы бы уже были не в силах.

– Если к тому моменту останется, кому ее прорывать, – едва слышно пробормотал Цзылун.

Этот день по всем параметрам не подходил для битвы, но близость войск Симина вынуждала нас действовать. Медлить было нельзя, иначе мы могли дождаться прихода подкрепления из столицы вражеского царства. Утро выдалось пасмурным и промозглым, и стоило нам добраться до реки и увидеть приведенные в готовность войска противника, как пошел мелкий дождь, ухудшая видимость.

Однако враги уже заметили наше приближение и встретили нас залпом выпущенных стрел. Это зрелище поразило меня. Казалось, в нашу сторону устремилось бесчисленное множество птиц, огромная стая. Но за долю секунды стрелы добрались до своих целей, вонзились в плоть наших солдат, и те падали, чтобы больше никогда не подняться. И тут я опомнилась.

Отступать мы не имели права. Солдаты бросились вперед, но берега реки оказались коварными. Поскользнувшись на илистой почве, я упала на спину, и в то же мгновение рядом с моей головой просвистела стрела. Я вскочила на ноги и огляделась. Цзылун во главе с моим отделением уже устремился вперед, расталкивая остальных. Я бросилась следом, неловко размахивая мечом. Все было совсем не так, как во время тренировок. Никакой сосредоточенности, аккуратности, расчета. Ничего этого не было. Повсюду хаос, крики и подлость. Скай ошибался: война не подчинялась порядку. Никто не думал о долге, в голове билась лишь одна мысль: убей сам или убьют тебя.

Стрелы вражеского войска косили наших солдат, как серпы пшеницу во время жатвы. Все, что оставалось, – это перейти реку и вступить с ними в бой лицом к лицу. Мне вспомнились слова и напутствия Ская, и я принялась петлять, забирая то влево, то вправо, и вскоре уже была у реки. Спрыгнула в воду, поскальзываясь на острых камнях, и оказалась на мелководье. Несмотря на жару, вода была ледяной, и я, сцепив зубы, упрямо двинулась вперед. Раздался свист, и ухо обожгло резкой болью. Едва не свалившись в воду, я выругалась, прижимая ладонь к ране, оставленной стрелой. По шее потекла горячая вязкая кровь, а сердце затрепыхалось где-то в горле, стоило мне подумать о том, что я едва избежала гибели. Однако размышлять об этом было некогда и медлить тоже.