Ночью в дождь

И хотя возле некоторых участков можно увидеть легковую машину, все же сады-огороды - это владения людей, которые из-за своего возраста и недостатка средств не в состоянии строить дачу где-нибудь под Ригой, а рады и такой возможности с пользой побыть на свежем воздухе: посадить дерево или вскопать грядку под редиску. Некоторые занимаются огородничеством уже десятки лет. Помню, еще мальчишками мы бегали сюда после уроков поглазеть на тренировки жокеев или через щели в заборе следили за тем, как мелькают потные бока коней, легкие двуколки и яркие разноцветные атласные рубашки наездников. В те времена самые высокие яблони здесь были высотой с двухэтажную трибуну ипподрома. Домики, летом укромно прятавшиеся в зелени - лишь кое-где мелькнет крыша или труба (редкий хозяин имеет печь), - в общей осенней наготе открывают свои обшарпанные бока, повествуя о скромном достатке владельца, его изобретательности и постигших его невзгодах: пожаре, гнили или протекающей крыше.

Большинство домиков пережило несколько эволюций, и все они видны, словно линии судьбы человека на ладони его руки. Вначале будка для садового инвентаря, затем к ней прилепилась комнатушка в три шага шириной (в такой можно заночевать в летнюю ночь), а вот прилепилась еще одна: хозяин в расцвете сил, стал лучше зарабатывать, дети подросли - места нужно больше. Второе помещение он строит основательно, из газобетонных блоков, покрывает его шиферной крышей, но подкрадывается старость и одиночество, силы иссякают и потребности тоже: вместо стекла, разбитого сквозняком, - кусок фанеры.

Таких построек - заплата на заплате - много. На один сезон. Без будущего: растущий вширь город скоро прикончит и этот источник кислорода - центр отсюда недалеко, новые троллейбусные линии прокладывать не надо, магазины и пункты бытового обслуживания тоже близко. Такие участки - как золотой рубль, найденный на земле, - валяй, строй себе двенадцатиэтажные небоскребы!

Лишь в немногих домиках, в которых живут и зимой, заметна некоторая основательность, которая может уберечь от февральских холодов.

- Разве ближе, чем в штабе дружины, нет телефона? - спрашиваю я, идя за стариком по узкой, как мышиная, тропке. Она пролегла как раз по меже никто из соседей не пожелал урезать свой участок. Мы пролезаем через щель между двумя высокими заборами из проволочной сетки, где двоим с большой ношей не разойтись. Вот такими узкими и длинными тропинками, напоминающими паучьи лапки, заканчиваются все подъездные дороги. Переплетающиеся и скрещивающиеся тропки как проводники жизни на всей огромной территории садово-огородного кооператива, и общая длина их наверняка составит десятки километров.

- Есть еще у сторожа, но у него аппарат частенько не работает: провода-то по воздуху переброшены. И у него такой дурной пес - укусить может.

- Сторож служит исправно?

- Да что тут вообще сторожить? Но сторожу положено быть. Вдруг случится что-нибудь серьезное? Он может позвонить в милицию... Бывает... пожарников вызывает... Летом еще ничего - народу много, чужие тут не показываются, а зимой почти все будки взламывают. Особенно те, что на окраине. Паршивые мальчишки. Ведь не держим здесь ничего такого, что стоило бы украсть, но эти сволочи гадят, а по пьянке могут и поджечь. Много ли надо - одну спичку и такая будка сгорит, как пучок лучины. Изловить их не удается: здесь не то, что на открытом месте. Сидят в какой-нибудь будке - пойди отыщи их. Я приладил один замок, другой - не помогает. Запри от такого, он вышибет стекло и все равно влезет. На зиму отключу электричество - недолго насидишься в темноте да в холоде...

- А милиция?

- Я же говорю... Тут ничего не увидишь, если в будку залезут. Но, бывает, их ловят - мы слыхали.

Мне очень нужен телефон, не откладывать же осмотр до утра. Сообщают о подобных случаях, как назло, всегда вечером. Вот и ходи тут как лунатик, а на другой день начинай все сызнова: ведь сам себе не веришь, что при свете фонаря заметил все.

- Сейчас уже будем на месте... Идите сюда! - Старик открывает калитку.

- Подождите, - останавливаю его. - Позвольте мне идти первым!

- Пожалуйста, пожалуйста!

Участок небольшой: широкие ровные грядки, остов парника над слоем листвы - она должна уберечь землю от глубокого промерзания; налево, в конце тропки, довольно аккуратный домик.

- Где?

- Идите вперед!

Дохожу почти до самого домика, но ничего не замечаю.

- Дальше идите по моим следам!

На взрыхленной земле видны глубокие следы. Они ведут к задней изгороди участка, где сетка между двумя столбами разобрана и смотана. Следы одного человека, других нет.