Ночная вахта

Не слишком резво, но храбро, лекарско-солдатский экипаж подвел ялик к борту. Я указал на нос корыта, где засел ничего не подозревающий противник. Мои сотоварищи перебрались на борт, барка под нашими ногами обеспокоено закачалось. Немедленно открылась крошечная дверца носовой надстройки и оттуда высунулась приплюснутая рожа: бритая, немолодая и полная дурных предчувствий. Абориген уставился на Дока и сэра-предводителя, те прицелились в него из двух стволов. Настала томительная пауза.

— Никак, гости? — наконец, прервал затянувшееся молчание лодочный дикарь. В это длинное мгновение тишины и размышлений он вдумчиво рассматривал винтовки, лишь разок глянув в лица незваных визитеров.

— Не волнуйся, старина, мы с самыми добрыми намерениями, — заверил Док, целясь в лоб хозяину.

— Так и славно, заходите, что в сырости стоять. Черноперка созрела, отведайте с перчиком и кислолистом, если не побрезгуете, конечно… — хозяин, старчески кряхтя, выбрался из лючка и гостеприимно приоткрыл дверцу. — Пожалуйте…

Изнутри светила и подмигивала свеча, веяло тряпьем и жареной рыбой… И правда, перец и еще что-то пряное, весьма чувствовалось…

— Что ж, пожалуй, мы примем приглаш… — улыбнулся доктор, приподнимая ствол…

— Стой! — успел крикнуть я, сознавая, что лодочник уж слишком кособочиться, распахивая дверь.

Плоскомордый барочник кратко фыркнул, резко выбрасывая левую руку — серебряная капля сорвалась с его ладони, понеслась в сторону наших стрелков, звякнула о ствол «энфильда», и ушла в сторону…

Бросок ножа был недурен, но его хозяин не особо надеялся на успех, — не интересуясь результатом, барочник спиной вперед кувыркнулся за борт. Хлюпнуло — словно мешок с камнями на дно канул.

— Стреляй, Сэлби! — взволновался доктор.

Стрелки бросились к борту, корыто закачалось, но стрелять было не в кого. Судя по прыти, плоскомордый не был так наивен, чтобы выныривать там же где нырнул. Сразу видно: человек с солидным ночным опытом.

— Уйдет, — предрек я, направляясь к носовому люку.

Корыто нервничало и скрипело — наши воины прыгали от борта к борту, пытаясь различить в около-береговой тьме и игре волн зловредного беглеца. Надо думать, и в бинокль не замедлили глянуть. В духоте каютки я спрятал нож и принюхался к сковороде, стоящей на крошечном столике.

Не знаю что такое «кислолист», но вкус рыбешки он улучшал вдвое. Да и перец не был лишним.

— Нет, он уже доедает⁈ — в каморку ввалились доблестные стрелки.

Я сунул хребет замечательной черноперки за сковороду, жестом призвал возмущенных джентльменов к молчанию и указал на одеяло — оно изо всех сил притворялось неживым.

Сэлби взвел курок револьвера, подкрался к низеньким нарам и со всей мочи дернул край замусоленного одеяла.

— Ага, баба!

Торжествующий сэр-солдат на этот раз ничуть не ошибся — на нарах скорчилась именно существо женского пола.

«Леди» данный трофей именовать было трудно даже из учтивости, «девицей» она не выглядела из-за неопределенности возраста и недавнего соседства с плоскомордым попрыгуном, отнюдь не казавшимся склонным к целибату.

Круглолицая, сероволосая, неумытая, с разбитой нижней губой. Обычно таких относят к породе «потаскух». Впрочем, главный классификатор видов у нас Док, ему виднее.

— Так-так, — ликовал Сэлби. — Соучастница! Или наоборот, мы тебя спасли от поругания?

Тетка протяжно вздохнула и глянула на солдата с тоской. Возможно, будничное поругание и черноперка с кислолистом ей казались гораздо предпочтительнее близкого знакомства с неотразимым воякой Сэлби.

— Так что примолкла? — издевался солдат. — Где слезы счастья, вопли восторга и пляски этих… освобожденных вакцинок?

— Кого пляски? — удивилась замызганная особь, голос у нее оказался с хрипотцой, но вполне женственным. — Может, вакханок? С этим, красавец, тебе не обломится. Отучили

меня выплясывать.

Она приподняла лоскутную юбку, поочередно показала ноги — на щиколотках обеих были кандалы с тронутыми ржавчиной, но вполне добротными цепями.

— Хочешь, залезай так, не хочешь, ищи танцорку поталантливее, — закончила объяснение немытая особа. — Но рыбу дайте сюда, а то под вами немедля и сдохну.

Особенно изнуренной недоеданием цепная пленница не выглядела, скорее наоборот, особенно пониже талии. Но в ее тоне слышалась твердая уверенность в скорой и неотвратимой гибели от истощения.

Док пожал плечами и переставил сковороду на одеяло — волноваться за чистоту тут не приходилось.

В поедании черноперки наша пленница оказалась весьма искусна. Пока мы интересовались обстановкой каюты и ее содержимым, на сковороде выросла кучка чистеньких костей. Бабенка вытерла рыбьей головой масло с посудины, облегченно вздохнула и сказала:

— Не ищите. Нет ничего. Третьего дня перегрузили товар, выручка у Гвалта при себе. Остальное в город потащили. Но нутта нынче вообще не было. Неурожай за океаном, наркоманам лучше самим удавиться, уж извините за черную весть

— Наркотики, значит? — обрадовался ученому слову доктор.