Лебедь плыл, как белая гондола,Рядом с ним внизу плыла звезда,И деревья наклонились долу,В черный оникс тихого пруда.Первый ветер вестью о рассветеПробежал по листьям и затих.О далеком говоря поэте,За стихом мы вспоминали стих.А когда вода порозовелаИ запахло травами остро,Лебедь Эренбурга, лунно-белый,Уплывая, обронил перо.Лес Булонский веет Летним садомИ Невою каждую весну.Но из всех в ту ночь стоявших рядомВыбрала заря меня одну:Доплеснули дрогнувшие водыБелое перо к моим ногам,Чтобы я несла его сквозь годыИ вернула невским берегам.1968
СЕН-ГОТАРД
I
Панорамой развернуты черной,Громоздятся в тумане хребты,И обвал рассыпается горный,Прогремев с ледяной высоты.И опять тишина замирает,Не спеша собирает грозу,И орлиные тени витаютВнизу.Странно видеть орлиные тени,Наклоняясь в бездонный провал,Но спускаются в пропасть ступениОблаков и оскаленных скал.А совсем далеко, на вершине,Первым отзвуком грома звуча,Нерушимо стоят и понынеДва меча.И славянская вязь между ними –Позолоту не смыли дожди –Начертала бессмертное имяНа бессмертной гранитной грудиКак торжественно: «Генералиссимус»И «фельдмаршал»… И грома раскат…Над пустыми альпийскими высямиЧерногривые тучи летят…
II
Сен-Готард в свинцовой тонет мгле.Слава одиночеству суровому!Чьей рукою врублено в скале:«Доблестным сподвижникам Суворова»?В головокружительную высь,Где веками горы не источены,По тропинке козьей поднимись,По следам неведомого зодчего.Кем он был, когда перед лицомВечности по русскому обычаюМолотом чеканил и резцомПамятник солдатскому величию?Осыпались из-под ног пластыВ пропасть между острыми уступами,Может быть, он слышал, как и ты,Хруст костей и хруст колес над трупами?Может быть, и для него гора,Сотрясаясь грохотом и градами,Повторяла русское «ура»В перекличке грома с водопадами?!1969
МИХАЙЛОВСКОЕ
В том доме не бывала яИ все-таки была.Из сада травку малуюНа счастье не брала,Но почему приснилось мне,Что тонкий стебелек,Как знак высокой милости,В стихи закладкой лег?Я помню осень ржавую,Всю в пепле и золе,И голову курчавую,И свечи над «Полтавою»,Раскрытой на столе.Я помню шлафрок вышитыйИ руку с чубуком,И не впервые слышу я,Как шепчет старый дом,Как в затаенном шепотеРождаются слова…Над свечкой струйка копотиКолеблется едва.И каждый раз по-новому,До самых недр души,Я памятью взволнованаВ михайловской глуши,Где ворожит безмолвнаяПеред ночным окномАрина Родионовна,Жужжа веретеном.Ползет снежинка талаяВдоль темного стекла…В том доме не бывала я,Но знаю, что была.1970