Ночной огонь

Скирлет вопросительно покосилась на него. «Любопытно!» — пробормотала она себе под нос. Через пару секунд сказала уже громче: «Я думала, тебе не терпится удрать с Галлингейла со скоростью света. Если даже тебя здесь не будет, на кого я смогу положиться?»

Джаро объяснил таким тоном, будто говорил с ребенком: «Я не могу улететь или вообще что-нибудь сделать в этом смысле, пока это не станет практически осуществимо. А это значит, что мне придется набраться терпения и ждать. Но рано или поздно это придется сделать».

Скирлет махнула рукой с легкомысленным раздражением: «Никак не могу понять, почему тебя безумно тянет в космос».

«Когда-нибудь, когда у тебя будет серьезное настроение, я объясню», — терпеливо отозвался Джаро.

«Я не шучу — почему бы не объяснить сегодня?»

Но Джаро не был готов к очередной сессии психоанализа: «Сегодня слишком хорошая погода».

«Объясни по меньшей мере одно: откуда ты знаешь, чтó тебе нужно сделать? И куда тебе нужно отправиться?»

Джаро пожал плечами: «Это можно будет узнать».

«Каким образом? Ты помнишь какие-то даты, названия мест?»

Джаро уже выболтал больше, чем хотел. Но он продолжал: «Иногда я почти слышу голос моей матери — но не могу разобрать слова. Иногда мне кажется, что я вижу высокого худощавого человека в строгом сюртуке и в черной шляпе. У него бледное, жесткое лицо, словно вырезанное из кости. Как только я о нем думаю, меня пробирает дрожь — надо полагать, я его боюсь».

Скирлет сидела, обняв колени: «И ты собираешься найти этого человека?»

Джаро не сдержал нервный смешок: «Кто ищет, тот всегда найдет».

«И что потом?»

«Я еще не думал о последствиях».

Скирлет поднялась на ноги и довольно дружелюбно спросила: «Хочешь знать мое мнение?»

«Не очень».

Скирлет пропустила эти слова мимо ушей: «Совершенно очевидно, что в твоем случае наблюдается запущенный навязчивый невроз, граничащий с помешательством».

«Тебе придется распрощаться с этим диагнозом, — возразил Джаро. — Психиатры объявили, что я в здравом уме. Они даже похвалили меня за устойчивость характера».

«Неважно. Твои так называемые «тайны» не имеют для них никакого значения. Если ты сбежишь в космос, что ты надеешься там найти? Человека в шляпе? Посмотри фактам в лицо, Джаро! Ты явно стал жертвой навязчивой идеи».

«Неправда! Я вполне уравновешен и ни на чем не помешался».

«Тогда тебе следует вести себя соответственно. Готовься к тому, чтобы получить докторскую степень в Институте, как рекомендуют профессора Фаты! Подумай о весомости и начинай восхождение по социальной лестнице».

Джаро уставился на нее с изумлением. Не могла же она говорить такие вещи всерьез! «Все это прекрасно и замечательно, — сказал он, — но я не хочу этим заниматься. Не хочу быть «зонкером», «цыпленком-извращенцем», «палиндромом» или даже «устричным кексом»».

«Жаль! — с отвращением обронила Скирлет. — Несмотря на все, что сделали Фаты, в глубине души ты все еще инопланетянин! Никто и ничто не вызывает у тебя уважения — ни Фаты, ни «устричные кексы», никто из преподавателей. Ты даже меня не уважаешь!»

Ухмыляясь, Джаро тоже поднялся на ноги. Наконец все было понятно! «Я знаю, почему ты на меня сердишься!» — заявил он.

«Смехотворно! Почему бы я стала на тебя сердиться?»

«Хочешь, я объясню?»

«Я тебя слушаю».

«Ответ состоит из двух частей. Во-первых, я слишком самодоволен и не замечаю никаких на самом деле важных вещей — например, того, как чудесно быть «устричным кексом» и в то же время сказочно привлекательной и сообразительной персоной! Но я замечаю эти вещи! Меня поражает персона по имени Скирлет Хутценрайтер и ее достижения! Ее тщеславие удовлетворено!»

«Чепуха! — фыркнула Скирлет. — Я вовсе не тщеславна. В чем состоит вторая часть ответа?»

Джаро колебался: «Это такой секрет, что я могу только прошептать его тебе на ухо».

«Это неразумно. Зачем шептаться?»

«Таковы правила».

«О! Что ж, пожалуйста, — Скирлет слегка наклонила голову, приготовившись выслушать секрет. — Ой! Ты укусил меня за ухо! Так нельзя делать!»

«Нет, — признался Джаро. — Ты права. Я ошибся и приношу извинения. Давай снова попробуем».

Скирлет смотрела на него с сомнением: «Я не уверена, можно ли тебе доверять».

«Конечно, можно! Ничего с твоим ухом не будет. Я не буду в него дуть и не откушу тебе мочку».

Скирлет приняла решение. Она покачала головой: «Сплошная нелепость! Соберись с духом и скажи мне в лицо все, что хочешь сказать».

«Ну хорошо, если ты думаешь, что так лучше. Только закрой глаза».

«Это еще зачем?»

«Чтобы я не смущался».

«Не могу себе представить, для чего нужны такие приготовления», — Скирлет закрыла глаза, и Джаро ее поцеловал. Она поцеловала его в ответ: «Вот так! Теперь у тебя полегчало на душе? Говори, что хотел сказать».

«Лучше я тебя опять поцелую».

«Нет уж, — тяжело дыша, отстранилась Скирлет. — Одного раза хватит».

«Их было два».

«В любом случае, у меня голова кружится. Лучше с этим подождать. Не сейчас».