Ночной охотник

— Вот и ответ на твой вопрос, Сеня. — Виктор Демьянович, видимо, был крайне подавлен этой новостью, поскольку никогда раньше не называл Арсения Сеней.

Немного постояв в раздумье, Миронов взял себя в руки.

— Саша, — обратился он к оперативнику, — ты узнал что-то про звонки? Откуда они? Их прослушали?

— Да. Звонили с телефона потерпевшего мужчины, звонок был сделан в 2:54 ночи.

— Экспертиза показала, что примерно в это же время наступила смерть, — подхватил Арсений. — Судя по всему, во время звонка женщина была еще жива. И жива она была еще минут десять — двадцать.

— Значит, есть огромная вероятность, что машина, которую видела свидетель, принадлежала убийце, — сказал Миронов. — Саша, звони Сереге. Он как раз сейчас поехал опрашивать свидетеля.

Но звонить никуда не пришлось. После этих слов в кармане Александра заиграла песня Высоцкого. Он сразу же ответил:

— Да?

От услышанного лицо оперативника вытянулось, выразив недоумение и растерянность. Он отвел трубку в сторону и сказал:

— Виктор Демьянович, свидетель мертв. Ее убили.

Получив новую за сегодняшний день дерзкую пощечину из-за происходящих событий, Миронов произнес, сжав губы:

— Выезжаем. Арсений, это и по твоей части, едешь с нами.

Сев в старый служебный ВАЗ, они направились к дому свидетельницы. Дорога заняла всего минут двадцать. Чуть позже подоспела еще группа криминалистов, в том числе и Лисицын. Калитка была отперта, так что Миронов, Арсений и Александр беспрепятственно проследовали к дому. Их встретил Сергей и проводил к месту преступления. Арсений направился к телу и начал его осматривать. Виктор Демьянович первым делом бросил взгляд на собаку, которая даже не подняла головы, когда чужаки ступили на участок, сразу же достал свой блокнот и направился обследовать дом и большое крыльцо, на котором прошлой ночью разыгралась трагедия. На дощатом полу, выкрашенном бордовой морилкой, лежало тело женщины, которая вчера еще давала показания Миронову и его помощнику. Кожа ее лица и рук приняла синевато-белый оттенок, а глаза остались открытыми и смотрели куда-то в сторону и вдаль — в них не было испуга, скорее сожаление о том, что случилось. Странно, но МВД показалось, что женщина словно бы извинялась перед кем-то незримым, ей одной видимым. Кровь уже застыла, и ее было непросто разглядеть: цвет пола сливался с цветом крови практически один к одному. В руке покойной Виктор Демьянович обнаружил листок с надписью «3:0». «Неужели ошибся?» — подумал он.

— Серега, ты же видел послание? Здесь написано «3:0», но трупа уже четыре. Неужели он ошибся?

— В каком смысле четыре? — не понял оперативник.

— Ну как же? Два вчера и два сегодня, или он собак не считает? — без тени иронии, с абсолютно строгим и серьезным видом сказал МВД.

— Собака жива! — ответил Сергей. — Она спит.

— Спит? — удивился Миронов. — Так это что значит? У нас теперь уже серийный убийца, который пробрался на участок, вколол или дал какое-то вещество собаке, то есть не стал убивать, а хозяйку убил.

Виктор Демьянович тяжело вздохнул. Он понимал, что это только начало, дальше будет хуже. Постояв еще минуту и оглядев крыльцо, Миронов бросил взгляд на Арсения, который с большим рвением, прилежно делал свою работу, и, закончив обдумывание всех известных фактов случившегося, подошел к Александру.

— Ты узнал что-нибудь про камеры в подъездах, куда были присланы конверты?

— Да. Про камеры в подъездах у Арсения, у вас и говорить нечего — их там попросту нет. Одна-единственная камера была у меня в подъезде. Доставил мне этот конверт… ребенок. Мальчик лет двенадцати. Я раздобыл запись. А вот распечатка фотографии. — Он достал из кармана сложенный вдвое лист, на котором был отпечатан черно-белый кадр с камеры видеонаблюдения — мальчик в осенней ветровке заходит в подъезд с куском белой бумаги в руках, по-видимому, с конвертом. — Не знаю, как мы будем искать этого ребенка… Одно дело, если он приносил письмо только мне, тогда можно будет поискать по близлежащим школам, а если он разносил это по всему городу, то только если в новости пускать…

— Ну хоть что-то есть. Будем искать. Продолжайте работу, я поеду обратно. Дай-ка мне эту распечатку.