Ночной сад

– Матушка всегда говорила нам с сестрой: «Девочки, всегда носите чистое бельё. На случай, если вас собьёт машина». И знаешь, эти слова просто не отпускали меня: вдруг меня собьёт машина, меня отвезут в госпиталь, и там все увидят, что на мне грошовые старушечьи панталоны. Вот поэтому я и решила покупать самое лучшее, дорогое бельё, какое можно найти. Пусть знают какая я! – думала я. А оказалось, что самое лучшее, самое дорогое бельё расшито золотыми пайетками. И я рада, что так решила, потому что за последние несколько лет мне дважды пришлось раздеваться до белья, чтобы спасти этого невыносимого отшельника.

Я подумала над её словами.

– Значит, вам дважды пришлось его спасать? – уточнила я.

– Да, это так, – кивнула она. – Я была неподалеку и когда его самолёт разбился в первый раз. В первый-то раз я подумала, что это несчастный случай, но во второй раз поняла: это вошло у него в привычку.

Я задумчиво кивнула.

– А знаете, – проговорила я, – кажется, он подумал, что вы русалка.

– Он не очень-то сообразителен, – заметила она. – Я думаю, он не в своём уме.

– Ну да, некоторые люди такие, – согласилась я.

А потом я пошла пешком до самого дома отшельника – так мне хотелось получить ответы на все свои вопросы, прежде чем всё закончится.

Он был в своём огороде, полол сорняки.

– Здравствуйте, – сказала я, но он скромно смотрел вниз и продолжал пропалывать. – Я вас не побеспокою. Я не стану заводить долгий разговор и не останусь надолго. У меня просто есть один вопрос.

Он поднял глаза.

– Вы пожелали оказаться на «Арго» вместе с Зебедией. А это значит, что за всё это время в Ночном саду вы ни разу ничего не пожелали. Даже случайно. Как так могло получиться?

– Ничего не хотел, – ответил отшельник, наконец-то глядя мне в глаза.

И он снова занялся прополкой, а я, как и обещала, пошла домой.

Конец этой отдельно взятой истории

Когда я пришла домой, Сина спросила, где я была, и я рассказала ей. Она, Старый Том и я обедали за столом на кухне. Еда не подгорела, и после замысловатых трапез в столовой сидеть за стареньким кухонным столом было словно вернуться домой.

Сина повернулась ко мне, и лицо её было полно сочувствия:

– Тебе грустно, что Винифред уехала?

– Немножко, – призналась я. – Но сама знаешь – гости!

После этого мы ели в дружелюбном молчании, а когда солнце начало садиться за океан, Старый Том пошёл загонять лошадей. Но прежде чем уйти, он спросил:

– Эй, ребята, а почему вы не хотели пускать солдата в сортир?

– Там Зебедия придумал спрятать парашюты. Он сбросил их в очко.

– Вот пропасть! На то, чтобы их вытащить, теперь всё утро придётся убить. Не можем же мы их там оставить. Гости!

– Ну, зато Вилфред сберег тебе кучу времени на картофельном поле, – напомнила я.

– Вилфред, – приязненно пробормотал Старый Том, улыбнулся сам себе и, посвистывая, пошел ловить Тэга и Молли.

Мы с Синой сидели и чаевничали. Она встала за банкой с печеньем, но поставила её обратно, увидев, что там нет ничего, кроме подгоревшего печенья, которое Глэдис напекла после того, как полиция вернула её на нашу ферму.

Глэдис тоже уже съехала окончательно. Она уехала вчера. Я зашла в студию к Сине, сказать, что Глэдис собрала вещи и в полной готовности ждёт, когда Сина подвезёт её до парома.

Сина сидела как завороженная, слушая музыку, и пальцы её, лежащие на глине, не шевелились.

– Откуда музыка? – спросила я, пытаясь найти глазами радио.

Сина кивнула на угловой шкаф, где пристроился патефон.

– Старый Том съездил в город и привёз его для меня, ну и несколько пластинок.

– А где радиоприёмник? – растерялась я.

– Я отдала его Глэдис. Прощальный подарок. Я решила, что болтовня мне не нужна – только музыка.

– Кстати, о Глэдис. Думаю, она готова к отъезду, – сообщила я.

– Тише! – Сина шикнула на меня, потому что Дивертисмент добрался до Анданте.

Мы дослушали до конца, и Сина сняла иглу с пластинки.

– Моцарт вот сумел. Сделал зримым, – обронила Сина.

– Ты хочешь сказать – слышимым, – уточнила я.

– Слышимым, зримым, осязаемым! – воскликнула Сина.

– А почему мы не можем? – не поняла я.

– Не знаю, – ответила Сина. – Между проблеском понимания и его осуществлением есть небольшая заминка. В этой-то заминке и заключена возможность. И я начинаю думать, Франни, что всё заключено именно в этой возможности, а вовсе не в осуществлении. Знай мы достоверно о существовании НЛО, привидений, русалок – они перестанут волновать нас как прежде: они присовокупятся к электричеству, самолётам, радиоволнам, рождению детей – ко всему тому, что принимают как должное, потому что оно осуществлено. Это неощутимое, неуловимое обстоятельство – но оно не дает нам повернуть вспять. Напоминает, что существует нечто ещё более изумительное, что невозможно осуществить. К чему люди всё время жаждут притронуться. Это-то и ищет Глэдис в своём бибопе и своей готовке. Это ищет и мисс Мэйси в бесконечных прогулках и походах. Я стремлюсь к этому в своём ваянии, ты – в своём сочинительстве, Том – в саду, Летун Боб – среди своих самолётов.

– Эй! – крикнула Глэдис из грузовика. – Я тут весь день сидеть не могу.