Ночной цирк

– Не твоего ума дело, – шипит отец ей прямо в ухо, и его близость коробит ее. – Не этого я ждал от тебя, ты меня разочаровала. Ты должна больше стараться.

– Я не могу стараться больше, – возражает Селия. – У меня хватает сил держать под контролем лишь то, что уже есть.

– Этого недостаточно, – заявляет отец.

– А когда будет достаточно? – спрашивает Селия, но ответа нет.

Она в одиночестве стоит под звездным небом.

Она в изнеможении опускается на землю и, зачерпнув горсть жемчужно-белого песка, смотрит, как он медленно струится сквозь пальцы.

Запершись у себя дома, Марко сооружает из бумаги крошечные комнаты. Коридоры и двери из страниц книг и фрагментов чертежей, обрезков обоев и кусочков писем.

К комнатам, созданным Селией, он пристраивает свои. Создает новые лестницы, спиралью обвивающие ее залы.

И оставляет пустые пространства, чтобы она могла ответить.

Течение времени

Вена, январь 1894 г.

Кабинет довольно просторный, но так заставлен мебелью, что кажется меньше, чем есть на самом деле. Большая часть стен, декорированных матовым стеклом, скрывается за стеллажами и шкафами. Чертежный стол возле окна почти полностью скрыт под ворохом бумаг, схем и чертежей, разложенных по никому неведомому принципу, а сидящий за столом человек в пенсне так сливается с обстановкой, что почти неразличим на ее фоне. Шуршание карандаша, царапающего бумагу, звучит так же методично и размеренно, как тиканье часов в углу. Когда раздается стук в дверь, карандаш перестает шуршать и лишь часы продолжают тикать как ни в чем не бывало.

– К вам мисс Берджес, сэр, – заглянув в кабинет, объявляет секретарша. – Она сказала не беспокоить вас, если вы очень заняты.

– Никакого беспокойства, – отвечает мистер Баррис, бросая карандаш на стол и поднимаясь с кресла. – Попросите ее войти.

Секретарша исчезает, и в дверях появляется молодая женщина в модном платье с кружевной отделкой.

– Привет, Итан, – здоровается с порога Тара Берджес. – Прости, что являюсь без предупреждения.

– Милая Тара, нет нужды извиняться. Ты, как всегда, чудесно выглядишь, – говорит мистер Баррис, целуя ее в обе щеки.

– А ты все не стареешь, – замечает Тара, бросив на него многозначительный взгляд.

Улыбка исчезает с его лица, и он отводит глаза, закрывая за ней дверь.

– Что привело тебя в Вену? – интересуется он. – И где ты потеряла сестру? Я редко вижу вас порознь.

– Лейни вместе с цирком сейчас в Дублине, – объясняет Тара, разглядывая кабинет. – А я… Я захандрила и решила попутешествовать в одиночестве. Повидать разбросанных по свету друзей – чем не повод? Конечно, следовало бы телеграфировать, но решение было принято несколько спонтанно. К тому же я была не вполне уверена, что мне будут рады.

– Я всегда рад тебе, Тара, – возражает мистер Баррис.

Он пододвигает ей стул, но она не замечает этого, прогуливаясь между столов, заставленных искусно сделанными моделями зданий, временами останавливаясь, чтобы получше разглядеть детали: арку над входом, винтовую лестницу.

– В нашей ситуации постепенно становится трудно провести черту между старыми друзьями и деловыми партнерами, – задумчиво говорит Тара. – Кто мы: люди, которые за светской беседой скрывают связывающие их тайны, или нечто большее? Вот эти – настоящее чудо, – добавляет она, задержавшись возле модели сложной сквозной колонны с встроенными по центру часами.

– Благодарю, – отвечает мистер Баррис. – Здесь многое еще предстоит доделать. Мне нужно отправить окончательные чертежи Фридриху, чтобы он мог приступить к изготовлению часов. Думаю, в полную величину это будет выглядеть куда эффектнее.

– У тебя здесь есть планы цирка? – спрашивает Тара, разглядывая приколотые булавками к стенам схемы.

– Так получилось, что нет. Я оставил их у Марко в Лондоне. Собирался приберечь себе экземпляр для архива, но, похоже, забыл.

– Ты когда-нибудь еще забывал оставить себе копию собственных чертежей? – допытывается Тара, проводя пальцем по стеллажу, уставленному аккуратными рядами папок с документами.

– Нет, – признается мистер Баррис.

– А ты… Тебе не кажется это странным? – не отстает Тара.

– Не особенно, – говорит мистер Баррис. – А тебе кажется?

– Мне многое в цирке кажется странным, – говорит Тара, поигрывая кружевом манжеты.

Мистер Баррис садится за стол и откидывается в кресле.

– Мы можем обсудить то, зачем ты сюда приехала, или будем и дальше танцевать вокруг да около? – спрашивает он ее. – Признаюсь сразу, танцор я неважный.

– По личному опыту знаю, что это не так, – усмехается Тара, усаживаясь на стул напротив него, однако ее взгляд продолжает блуждать по комнате. – Впрочем, для разнообразия было бы неплохо хоть раз поговорить начистоту. Порой мне кажется, что мы давно забыли, как это делается. Почему ты уехал из Лондона?