Номер двадцать шесть. Без права на ошибку (СИ)

— Помогите мне, — тихо говорю я, подхожу и кладу руку ему на плечо. Сегодня и только сегодня я разрешила себе всё. — Помогите себе.

— Я же сказал, что не могу! — хозяин повышает голос, и в нём отчетливо проступают панические нотки. — Я не могу!

Его воздушный смерч слишком слаб, чтобы пригнать перо с середины озера, и тем более слаб, что я не помогаю ему — а сказать по правде, Кристем слишком привык на меня полагаться, хотя и чисто инстинктивно, неосознанно. Он не может даже притащить мне намокшее перо.

— Пожалуйста…

Не знаю, зачем я его провоцирую, к чему подталкиваю, чего я хочу добиться. Разве что восстановления некой высшей справедливости, недоступной для меня самой. Я должна была стать собой полностью, а Кристем наладить контракт с утраченной по глупому совпадению прихотей судьбы стихией. Он смотрит на меня недовольно, как обиженный обделённый конфетой ребёнок, и я гашу невольную улыбку, но не отвожу преувеличенно-жалобного взгляда.

Наконец игра в гляделки хозяину надоедает, и он со вздохом переводит взгляд на озерцо. Сначала поверхность воды совершенно гладкая и непожвижная, как зеркало, но потом в самом центре начинается лёгкое волнение, вода кривится и ёжится, по водной глади бегут торопливые мурашки, словно кто-то сунул в мирно спящую воду ледяные ладони. Сильнее, сильнее… рябь переходит в волны, то тут, то там закручиваются крошечные водовороты.

Я подхожу к берегу и гляжу на озеро во все глаза: очевидно, вода действительно стихия Кристема, если даже так, без тренировок, преодолевая явное внутреннее сопротивление, он смог охватить целое озеро. Волна послушно гонит уже почти утонувшее перо в нашу сторону, выбрасывает на берег к моим ногам. Кристем смотрит выразительно и укоризненно, мол, вот, погляди, на какие жертвы ради тебя иду… но мне этого мало. Мокрое перо с лёгким свистом поднимается в воздух, зависает перед лицом озадаченного мага, а потом делает резкий, стремительный разворот, обдавая его брызгами озёрной воды.

Несколько мгновений Кристем выглядит совершенно ошеломлённым, капли воды стекают по его лбу, щекам и носом, а затем взгляд его наконец-то проясняется. Я не сразу понимаю его улыбку, а затем ледяная струя озёрной воды, словно взбесившаяся змея, выстреливает прямо в меня.

Я пытаюсь увернуться, но не успеваю, взвизгиваю от холода и неожиданности, мокрое платье и палантин мгновенно облепляют плечи и грудь.

— Боги, Кори! — Кристем вскакивает и подбегает ко мне, чуть не споткнувшись, так как трость осталась лежать в беседке. — Прости, случайно вышло, я не хотел… Да как так-то! — его рука стряхивает капли с моего лица и вдруг замирает на полпути.

Стоит с протянутой рукой, молчит и смотрит на меня каким-то совершенно новым взглядом, тёмным, глубоким… голодным. Рука скользит по щеке, шее, осторожно касается мокрого, прилипшего к коже тонкого палантина, призванного скрывать голые плечи. Только сейчас мокрая ткань не скрывает почти ничего — запоздало приходит смущение. Почти горячий смерчик закручивается вокруг, сушит ткань. Не отрывая взгляд, Кристем тянется ко мне, а я слегка отступаю, кладу ладонь ему на губы.

— Нет?

Разочарование в его голосе вызывает невольную улыбку — слишком уж по-детски звучит.

— Удиви меня, — говорю я, кивая на успокоившееся, уснувшее озерцо. — Удиви меня и будет тебе награда.

…Он старше меня, как минимум на пару лет, а может, и больше — ни своего возраста, ни точного возраста хозяина я не знаю, но он, очевидно, старше. Тем не менее, иногда единственный наследник второго замка кажется мне ребёнком. Слишком уж легко ведётся на любое подначивание, провокацию, поддаётся моей игре — из любви к игре, не ко мне, разумеется. Вот и сейчас устоять не в силах. Кристем меня, конечно же, удивляет — вода легко отзывается, словно все эти годы только и ждала — и хозяин получает заслуженный поцелуй. И не один.

…Не знаю, почему мне так хочется примирить его с водной стихией, примирить со страхами из собственного прошлого. Возможно, в моём прошлом тоже были такие страхи.

Глава 41.

Воспользовавшись благодушным настроением хозяина, я без лишних вопросов получила от него законное разрешение отправиться назавтра с утра в библиотеку, в также выдать ключ от оной — о своей способности открывать любые двери я так ему и не сказала, просто к слову не пришлось. Загадочное слово «торико», явно имеющее ко мне отношение, не давало покоя, но искать его среди множества книг было всё равно, что искать каплю вина в море воды. И, тем не менее, я собиралась пойти, то ли попытать удачу, то ли успокоить совесть иллюзией какого-то действия. Сказать по правде, я была бы не против, если бы сегодняшний день длился целую вечность, и наличие крыла в нём, и отсутствие памяти, и моя погибшая прошлая жизнь волновало бы меня менее всего.