Номер двадцать шесть. Без права на ошибку (СИ)

Его уродливое обезображенное лицо искажается в жуткой улыбкоподобной гримасе. И я, преодолевая себя, подбираюсь, тянусь ближе к нему, заглядываю в единственный оставшийся зрячим глаз, светло-ореховую радужку, вглядываюсь, преодолевая собственный ужас. Помимо чёрных шрамов лицо украшает узкий вертикальный, зеленоватого цвета давно заживший порез. Как в моём сне.

— Расскажите мне. Пожалуйста.

Маг протягивает изуродованную руку в перчатке, следя за моей реакцией, касается белой пряди в волосах.

— Этого не было… Но тебя не портит.

— А крыло? — сглатываю я. — Оно…

— Ты Торико, — Алариус Мезонтен почти нежно поглаживает мою макушку. — Ты птица, девочка. Не совсем человек, а точнее — совсем не человек, хотя наша физиология схожа и, скорее всего, совместима. Когда ты прилетела в Старник, о боги, я не подумал, что ты умеешь открывать любые замки. Ты прилетела, но ты только недавно освоила полную трансформацию, перекидывалась не целиком, не сразу, медленно. После трансформации некоторое время была не в себе, у вас такое бывает. Я только-только понял, что всё очень плохо, что Артевиль играет в свою игру, а Мак ступил, как и прочие, а тут ты. Направил на тебя заклинание стазиса, вы, оборотни, очень плохо восприимчивы к магии, но тут на город упал этот демонов полог. Я ничего не смог поделать. Кто мы без нашей магии?

— Оборотни?

— Не совсем, но близко к тому. Прекрасная горная птица, которая, к моему счастью, могла принимать столь пленительный человеческий облик… Правда, до меня это дошло не сразу, но, милая, я рад, что в итоге Мак раскрыл мне глаза. Я слышал, Митас передал ему тринадцатый замок. Если он выживет — передай, я действительно рад. И зла на него не держу. Оборачивайся и улетай вместе с ключами, Кори. Остальные ты найдёшь в замке, а не найдёшь — так оно и к лучшему. Я постараюсь достать Артевиля. Хотя бы это.

Сказанного им слишком… много. Я не знаю, за что хвататься. О чем спрашивать.

— Как меня зовут? На самом деле?

— Ликория, — он криво улыбается целой половинкой рта. — Ликория Торико. Ликория Мезонтен последние годы… пять? Или шесть?

Это не укладывается в голове.

— Я была вашей… любовницей? — нет, конечно же, нет, иначе я не носила бы его фамилию.

— Женой, глупышка Кори. Всё-таки шесть… или около того. Я не считал время. Никогда бы не поверил, что захочу когда-либо провести супружеский обряд, но ты… Не важно. Я не выйду отсюда, не Артевиль, так Митас меня достанут. И ты будешь свободна, для Мака или для этого мальчишки, для кого захочешь. Но, мой тебе совет, лучше выбирай Макилана, моя маленькая хозяйка тринадцатого замка. Я бы хотел, чтобы ты смогла ею стать в полной мере.

Я его жена.

Этого просто не может быть, но я отчего-то безоговорочно верю этому человеку. Жуткому. Странному. Циничному и жестокому. Верю всему сказанному от первого до последнего слова, и всё равно не могу представить нас вместе. Но говорю я, разумеется, совсем не это.

— Макилан…

— У него больше шансов, чем у меня. Ему есть, ради кого попытаться выжить.

Я не помню этого человека, только смазанные обрывки каких-то былых чувств, словно те отражения в зеркалах, немые и безликие картинки, но на мгновение я захлебываюсь отчаянием, как тогда, в одном из моих снов.

Вот он, передо мной стоит человек, которого когда-то — это-то я помнила! — я никак не могла дождаться.

Дождалась.

— И никто меня… мне… это я сама? Это не вы сделали со мной — такое, меня — такой?

Мгновение Алариус Мезонтен смотрит на меня, потом стягивает в одной из рук перчатку — пальцы на ней все на месте, но они, как и лицо, изуродованные, искривлённые, видимо, от переломов, и без ногтей. Кажется, он хочет потрепать меня по голове, но потом отдёргивает руку.

— Что ты, девочка. В Старнике было немало тех, кто любил подобные эксперименты. Я тоже выводил новые виды, но, в отличии от других, не мешал их с человечиной. И уж конечно, никогда бы я не тронул твои нежные ручки. Это всё твоё, Кори. Твои прекрасные голубые пёрышки. Неполная трансформация.

— Как мне… обернуться? Целиком?

— Ну, милая, я и понятия не имею, это всё ваши птичьи штучки. Вспоминай. Пожелай. Теперь всё зависит только от тебя.

Он словно бы резко потерял ко мне интерес, осторожно выглянул из-за телеги — время уходило. И это правильно, хватит болтать, надо идти туда! Но…

— Алариус. Ал.

Его имя обжигает язык.

— Что вообще произошло тогда в Старнике? Зачем?