Номер двадцать шесть. Без права на ошибку (СИ)

Я решительно разворачиваюсь, чуть не врезавшись в очередной идущий не по правилам экипаж, отшатываясь от очередной взбесновавшейся кобылы, получаю порцию брани от угрюмого бородатого возницы и, чтобы не усугублять ситуацию, быстро сворачиваю в узкий проулок по правую руку от меня — невозможно же заблудиться, находясь всего в нескольких сотнях шагов от Лицея? Однако проулок неожиданно будто уводит меня в какой-то иной мир — вместо шумных многолюдных мостовых — мрачная и узкая пустынная улица, размокшая земля, из окон близстоящего здания доносятся пьяные визгливые выкрики. Немногочисленные пешие прохожие выглядят беднее и оборваннее на порядок, кучка нищих сидит прямо на земле, их обходят стороной. Отвратительный запах испорченной еды и испражнений.

Надо быстро отсюда выбираться, быстро и по возможности незаметно. Я тоже обошла сидящих на земле оборванцев, но в тот момент, когда поровнялась с одним из них, беловолосым стариком, тот неожиданно начал крениться в мою сторону, едва не выплескивая содержимое желудка мне на сапоги. Инстинктивно отскочила в сторону — и врезалась в другого мужчину, повернулась, чуть сдвигая с лица капюшон, чтобы извиниться — и застыла. Его лицо, немолодое, расплывшееся, с красным родимым пятном на виске, было мне знакомо.

Это был один из троицы аферистов, присутствовавших на сделке в Гироне. Вот только лорда Мэграна Альтастена сейчас здесь не было. Никого не было.

Мужчина широко улыбнулся.

— Привет, птичка.

Глава 26.

Мужчина с красным родовым пятном на виске крепко держит меня за руку. Узнал, без вариантов узнал. Надо бежать… или звать на помощь, но кого? Я оборачиваюсь в панике, но каждое из увиденных немногочисленных лиц кажется жуткой гротескной маской: пародии на нищих, пьющих, воров и убийц, собравшихся в одном месте. А стоящий прямо передо мной человек широко нехорошо улыбается. Зубы у него на удивление целые — редкость для выходца из нижних слоёв — но цвет эмали какой-то матово-серый.

— Ну надо же, какая птичка к нам залетела, — он слегка растягивает гласные, но в целом говорит вполне буднично, обыкновенно — и от этого становится еще страшнее, еще больше охватывает понимание того, что всё происходит по-настоящему.

— Знаешь, а ведь твой хозяин всё еще не вернул нам долг, — задумчиво продолжает мужчина, миллиметр за миллиметром подтягивая меня к себе. — А ведь он нам должен. Последний товар так и не был оплачен…

— Тот, который чуть его не убил? — нельзя бояться. Даже если боишься — нельзя показывать свой страх.

— Что поделаешь, — он пожимает плечами. — Твой хозяин знал, на что идёт. Риск — неотъемлемая часть нашей жизни. И ты должна была понимать, что имея дело с таким человеком, как твой хозяин, тоже в один прекрасный момент можешь оказаться в должниках.

— У меня не было выбора.

— У кого из нас он есть, птичка?

— И денег у меня тоже нет.

— Вот здесь я склонен тебе поверить. Все эти господа, — последнее слово он произнес с нескрываемым каким-то особенно злым презрением. — Скорее удавятся, чем что-нибудь заплатят… А с нами работать куда выгоднее, между прочим. Ты ценная птичка, если даже арахнус тебя не убил. Его Величество почему-то считает, что все богатства Старника, как и их создатели, должны принадлежать ему одному, а мы полагаем, что надо делиться с народом!

В каком бы смятенном от страха состоянии я не находилась, последняя фраза не прошла мимо.

— Что вы хотите сказать? Маги Старника казнены…

— С чего ты так решила?! — искренне изумился мужчина с родимым пятном. — Казнить таких сильных магов? Казнить самого Алариуса Мезонтена? Ха! Кто-нибудь из пациентов приюта смятенных духом, может быть, и поверит в такую чушь, но не я. О, нет. Митас тот еще развратник и порой хуже, чем капризный ребёнок, но не безумен, поверь мне. Все они живы, надёжно заперты в темницах и ждут своего часа — пыток и смерти или службы на благо Корина… И поверь, они сделают правильный выбор.

* * *

— Какая тебе разница, — мужчина хмыкает. — Хочешь отомстить или еще чего? Не думай обо всех этих глупостях, заранее обречённых на провал. Маги и власть придержащие всегда будут в союзе друг с другом, что бы они не говорили нам… нас и только нас они будут пускать в расход. Идем со мной, птичка. Ведь ты одна, я прав? Одна, одна. У нас много работы, девочка, свобода и деньги. Всё то, чего у тебя никогда не будет с этим шулером Альтастеном.

— Меня устраивает… мой… хозяин, — цежу сквозь зубы, потому что челюсти буквально сковало. Отчего-то мысль о том, что прошлый хозяин тринадцатого замка может быть всё ещё жив, слишком тяжело укладывается в голове. И дело не в надежде найти его или его сторонников и излечиться. Дело в другом.

Я просто не хочу, чтобы он был жив. Не хочу, не хочу, не хочу!

Мотаю головой, почти забыв о мужчине. Мой страх неуправляем, и это пугает больше, чем всё то, явное и скрытое, что могло этот страх вызвать.