Нора Робертс. "Рожденная в грехе" (СИ)

Он разулыбался, нежно охватил ладонями ее лицо и поцеловал. - Я знаю, что это значит. Красоте не нужны оправдания, - так же мягко и нежно заскользил губами выше к ее вискам. - Так говорил Эмерсон.

Какова же природа человека, подумалось ей, что цитирует поэтов и при том вспахивает поля? - Ты прекрасна, Шаннон. Все прекрасно, - он всецело был поглощен ей, вверяя ей свое сердце, а с ним и тело. И принимая взамен. Мягкими прикосновениями ласкал ее плечи, спину, проводил по волосам, в то время как рот его настойчиво требовал отозваться. Принять. Еще немного и еще.

Она все еще дрожала, хотя и прильнула всем телом к нему, когда тихий чувственный вздох передался от нее к его губам. Легкий ветерок занялся в траве, закружил вокруг них свою мелодию и танец. Он подался назад, не сводя с нее глаз, плавно спустил с ее плеч свою жилетку, та упала в траву. Снова поцеловал, нежно касаясь лица, лаская его пальцами. Она издала глубокий гортанный звук, - то было смесью удивления и возрастающего томления.

Прежде она думала, что ей знакомы правила любовной игры, движения и позы, совершаемые мужчиной и женщиной во имя наслаждения. Но здесь было нечто новое, - неторопливый, размеренный танец, смакование малейших прикосновений. Как и в вальсе, которому он ее учил, оставалось лишь следовать ритму и наслаждаться. Она едва не задохнулась и судорожно глотнула, когда пальцы его тронули верхнюю пуговицу рубашки. Ну почему она не надела шелковую блузку, струящуюся и женственную, а к ней кружевное соблазнительное белье!

Он медленно расстегнул рубашку, распахнул ее и мягко положил ладонь ей на грудь.

Возбуждение пронзило ее словно литая пуля. - Мерфи.

- Я часто представлял, - снял с плеча ее руку, что судорожно цеплялась за него, поднес к губам, - как буду касаться твоей кожи, вдыхать твой запах и пробовать вкус, - не сводя с нее глаз, он спустил рубашку с ее плеч. - Мои руки грубы.

- Нет, - ее сил хватало лишь на то, чтобы мотнуть головой. - Нет.

Он был серьезен и сосредоточен, проводя кончиком пальца от верхнего края бюстгальтера к нижнему и обратно. Ждал, что она отзовется. Но тем, как затрепетала от тончайших прикосновений ее плоть, в каком экстазе откинула она голову назад, привнесла она в действо особую сладость.

Он не стал вкушать ее сейчас, хотя уже и ощущал ясно, как ее груди, маленькие и тугие, упадут ему в ладони. Вместо того наклонился и снова взял ее рот. Губы ее стали удивительно податливы, они манили и вбирали в себя. Сознание окунулось в глубокие, пьянящие закоулки, предвкушая еще более горячие, интимные мгновения.

- Я хочу, - дрожащими руками она впилась ему в рубашку и, пытаясь сдерживаться, глядела ему прямо в глаза. - Хочу тебя, как никогда в жизни, - не отрывая взгляда, расстегнула пуговицы снизу вверх и стянула ему рубаху с плеч. Взгляд ее переместился ниже.

- О, - восхищение и обожание слились в ее вздохе. Перед ней было тело, закаленное и отточенное изнуряющим физическим трудом, похлеще тренажеров. Чтобы убедиться, она приложила ладони к его груди и прошлась по гладкой коже, что обтягивала суровые мышцы. Сердце его бешено застучало.

У нее же оно едва не выпрыгнуло из груди, когда он расстегнул ремень ее брюк. В полузабытьи она отдала руку, чтобы с его помощью переступить и не упасть. Когда же потянулась к нему, он качнул головой. Терпение в любви не безгранично.

- Ложись, - прошептал он. - Ляг со мной.

Он опустил ее на одеяло и накрыл ее рот своим. Нежность, с которой он ласкал ее, была неописуема. Он оглаживал ее груди, доставляя себе томительное удовольствие нырнуть рукою под хлопковый лифчик, нащупать, раздразнить себя и ее. Запах тела ее, шея, плечи, - все влекло и искушало. Когда языком, наконец, вслед за пальцами, он пробрался под белье и взял губами сосок, она изогнулась как тетива.

- Давай, - взмолилась она, - пожалуйста, сейчас.

В ответ он лишь щелкнул верхней пряжкой лифчика и взял ее плоть глубже в рот.

Исступленно, самозабвенно, она вжалась в него всем телом, заходилась под ним в бесстыдстве и неистовстве. Он разделывался с ней языком, зубами и губами так, что она, задыхаясь, взывала к нему уже бессвязно и беззвучно. Пик сладострастия накрыл ее так внезапно, что она истошно заорала, вцепившись руками в одеяло. Мощный, взрывной оргазм настиг ее, она содрогнулась еще и еще, пока обессилев, не откинулась на спину.

Невероятно. Тяжело дыша, откинула волосы ватной рукой. Просто невероятно. Никто еще не доставлял ей такого блаженства.

Мерфи, постанывая, прижался губами к ее плоти, дозволив рукам блуждать теперь ниже, изгибами ее талии и бедер. - Шаннон, я люблю тебя. Люблю, и всегда буду любить.

- Я не могу, - она бессильно положила ему руку на спину, смутно ощущая, что та вся взмокла, но мышцы напряжены и собраны. - Дай передохну, - но он уже скользил губами по ее груди. - Боже, что ты со мной делаешь?