Норби

Пока Джеффа вели обратно в Бастилию, Норби ухватился за возможность скрыться в другое время или место. Но тогда почему Норби не вернулся к нему? Неужели с маленьким роботом что-то случилось?

– Я здесь, Джефф, – произнес Норби, неожиданно возникнув в пространстве между Джеффом и кучей прелого сена, которую тюремщик считал самой подходящей постеью для заключенного. – Мне стоило труда найти тебя. Я думал, ты сумеешь отговориться от Бастилии, но мне следовало бы помнить, что…

– Я не такой красноречивый, как Фарго. Я не умею убеждать людей в своей правоте. А что ты делаешь с этим ожерельем? Это опасное устройство.

– Я взял его в том музее, в далеком будущем.

– Но оно все равно опасно…

– Только не это ожерелье, – Норби протянул его Джеффу. Бриллианты сверкали, металл мягко отсвечивал серебром.

– Это же настоящее ожерелье королевы, а не копия, – изумленно произнес Джефф.

– Разумеется, и если ты немного подумаешь, то поймешь, какой я умный.

Чувствуя себя полным дураком, Джефф смотрел на настоящее ожерелье, вспоминая, каким прекрасным и старомодным оно выглядело на Олбани Джонс, одетой в костюм Марии-Антуанетты.

– Значит, настоящее ожерелье и есть ключ к разгадке?

– Да, Джефф. По крайней мере, мне так кажется.

– Давай посмотрим. Копия ожерелья – это инопланетное транспортное устройство. Оно неисправно, и в активированном состоянии стремится попасть в то время, где оно было в прошлом.

– Или будет в будущем, – добавил Норби.

– Но тогда каким образом настоящее ожерелье…

– Давай, Джефф, шевели мозгами!

– Хорошо. Копия забрала Олбани из дома ювелиров, а так как она держала в руках настоящее ожерелье, оно исчезло из Франции XVII века в то самое утро, когда его собирались передать кардиналу Рогану.

– Поэтому настоящие бриллианты так и не попали к ворам, – нетерпеливо добавил Норби, покачиваясь на своих телескопических ногах.

– Совершенно верно, – согласился Джефф. – И скандала не было. Имя королевы осталось незапятнанным, и революция происходила гораздо спокойнее, без кровопролития.

– Доказательством чего служит тот факт, что мы с тобой находимся здесь, – с торжеством заключил Норби. – Сейчас 1805 год, и Франция ни с кем не воюет.

– Это потому, что Наполеон не правит страной. В 1804 году он стал императором Франции, но, очевидно, здесь этого не произошло.

– Он целых двадцать лет сражался со всей Европой и пролил реки крови, – угрюмо буркнул Норби. – Кому он нужен?

– Все зависит от того, с какой стороны посмотреть. В перспективе правильное временное ответвление оказывается предпочтительным, даже если в нем были плохие периоды. То ответвление, в котором Наполеон был императором, в конце концов привело к полетам в космос и к тому далекому будущему, когда все разумные существа объединились в Галактическую Федерацию.

– Я понимаю, – сказал Норби. – Это неправильное временное ответвление ведет в будущее, в котором люди не присоединяются к Галактической Федерации. Поэтому я собираюсь переместиться в 1 февраля 1785 года и вернуть ожерелье Бемеру и Боссанжу.

– Давай сделаем это сейчас, Норби. Я устал от Бастилии.

Норби попытался, но, несмотря на его усилия, Бастилия осталась неизменной. Правда, кое-что все-таки изменилось: дневной свет неожиданно сменился темнотой.

– Довольно странно, Джефф, – заметил Норби. – Думаю, мы приближаемся к правильному времени, 1 февраля 1785 года, но не дотягиваем до него. Наверное, мы не можем этого сделать, поскольку ты уже находишься там, а я не могу привести к ювелирам второго тебя.

– Даже не пробуй, Норби, – Джефф вздрогнул, вспомнив, как одинаковые копии ожерелья притягивались друг к другу. – Я не хочу слиться со своим двойником. Кто знает, что тогда произойдет?

– Правильно, Джефф. Ты ведь не какое-то неодушевленное ожерелье – ты из плоти и крови, ты обладаешь жизнью и разумом. Если человек встретится с самим собой в прошлом, то во времени может произойти нечто вроде короткого замыкания.

– В таком случае, Норби, почему бы тебе не отправиться туда без меня? Тебя там не было, поэтому тебе нечего опасаться. Вернись в дом ювелиров сразу же после того, как нас увели в Бастилию, и оставь ожерелье на полу. Бемер и Боссанж найдут его и подумают, что Олбани его выронила. Они передадут ожерелье кардиналу, как и договаривались. В конце концов, они ничего не теряют – а история вернется на правильный путь.

– Джефф, как выглядит эта комната в доме ювелиров? Я больше не хочу ошибаться, хотя это и так происходит очень редко.

– Ну конечно, Норби. Я знаю, как ты стараешься.

– Ты намекаешь на…

– Ничего подобного. Мне просто интересно, сможешь ли ты настроиться на эту комнату без моей помощи. Копия ожерелья находится там, и она притянет тебя – если только ты не притянешься к ней в другом времени.

– Поэтому ты и должен точно описать комнату, – раздраженно сказал Норби. – Я хочу видеть ее так ясно, как если бы она находилась у меня перед глазами.

– Хорошо. Вот что тебе нужно представить… – Джефф подробно описал комнату, вспомнив все, что отложилось в его памяти.

– Не слишком точное описание, – буркнул Норби.