Норби

– Теперь держись крепче. Я не могу прикрыть вас обоих своим защитным полем. Сначала я заберу тебя, Фарго, а потом вернусь за Джеффом. Возможно, это само по себе изменит ход истории в правильном направлении. Лично мне кажется, что искажение возникло из-за Фарго.

– Я ничего не делал! – запротестовал Фарго. – Но я согласен присоединиться к Олбани. Буду рад снова увидеть ее.

Пока Джефф пытался представить себе, какой поступок Фарго мог изменить историю и какой вред они могли причинить своей откровенностью с Франклином, Норби и Фарго исчезли. Через несколько секунд Норби вернулся.

– С историей все в порядке? – сразу же спросил Джефф. – Она…

– Нет, Джефф. Ничего не вышло. Исчезновение Фарго из Франции не дало положительных результатов. Этот глупый старый робот по-прежнему заведует музеем, и там нет других людей, кроме Фарго, Олбани и Марселя. Дела обстоят так же плохо, как и раньше.

Джефф плотно сжал губы. Он не должен отчаиваться!

– Забери меня к остальным, – сказал он. – Возможно, когда мы соберемся вместе, то что-нибудь придумаем.

Но на этот раз, когда Норби попытался одновременно переместиться в пространстве и во времени, он немного запутался, как это иногда бывало.

Джефф в ужасе огляделся по сторонам.

– Норби, – слабым голосом произнес он. – Мы снова в Бастилии!

Глава 11

Снова путаница со временем

Джефф и Норби стояли во внутреннем дворе Бастилии, окруженные грязно-серыми каменными стенами. Перед ними находилось высокое деревянное приспособление, снабженное новеньким сверкающим лезвием.

– Гильотина! Если она уже используется, значит, мы попали в будущее по сравнению с 1785 годом!

– Не похоже, что ею часто пользуются по назначению, – заметил Норби.

– Кометы и астероиды!

– В чем дело, Джефф?

– Гильотинами пользовались во время Французской революции.

– Ну и что?

– Покопайся в своих банках памяти. Что произошло 14 июля 1789 года?

– Парижане вышли на штурм Бастилии, и… ой!

– То-то и оно.

– Они взяли крепость приступом и снесли ее, камень за камнем. Ее не должно быть здесь!

– Нужно выяснить, какой сейчас год.

– Спроси у него, – предложил Норби, указав на человека в темной одежде, который размашистым шагом приближался к ним. – Готов поспорить, это лейтенант Бастилии.

Так или иначе, лейтенант был не тем, которого видели Фарго с Джеффом перед неудавшейся казнью Марселя Ослэра. Этот был повыше и не такой толстый. Он казался более суровым и одевался проще, чем его предшественник.

– Кто ты такой, что ты здесь делаешь и что это за металлическая бочка с глазами? – спросил он по-французски на одном дыхании. Джефф решил, что в самом деле видит перед собой лейтенанта – никто другой не стал бы так пыжиться.

– Я здесь проездом из Америки, – ответил он. – Мне хотелось увидеть знаменитую Бастилию. Этот бочонок – заводной автомат, я показываю его на своих представлениях. Видите ли, я странствующий фокусник.

– В таком случае, мсье фокусник, сделайте одолжение и исчезните. Нам не нужны посетители, особенно американские дикари с их вечными революционными войнами. Наша Французская революция была мирной и бескровной. Она возглавлялась разумными людьми.

– Бескровной? А как насчет этого? – Джефф указал на мрачный силуэт гильотины, возвышавшийся рядом с ними.

– Гуманное устройство, используемое лишь для наказания неисправимых преступников, – возразил лейтенант. – В сущности, ею вообще не пользовались с тех пор, как Его Величество достиг совершеннолетия, а это произошло два года назад. Наш король – конституционный монарх нового склада, и его гуманные идеи оказывают благотворное влияние на нашу цивилизованную страну.

Джефф ощутил слабость в коленях. В его собственной истории Людовик XVII, второй сын Людовика XVI, так и не был коронован и умер ребенком, дав показания против своей матери, которая впоследствии была обезглавлена.

– Пожалуйста, простите мое невежество, мсье, – сказал Джефф, – но в той далекой глуши, откуда я приехал, мы мало что слышали о вашей революции. Вроде бы, в 1789 году толпа штурмовала Бастилию…

Лейтенант с оскорбленным видом покачал головой.

– Штурмовала? Ничего подобного. Парижане не склонны к насилию. Они вышли к Бастилии и потребовали освободить заключенных. Когда это требование не было удовлетворено – в то время король еще находился под нежелательным влиянием реакционеров, – они прошли маршем к Версалю и потребовали смены правительства. Они не творили бесчинств, но были настойчивы, поэтому добрый король Людовик не стал слушать своих советников и напрямую обратился к нуждам простых людей. Под его руководством Маршал Франции составил конституцию, подписанную королем. Разумеется, королева сопротивлялась, но в конце концов ее выслали в Австрию, откуда она приехала. Четыре года назад, после смерти Людовика XVI, о которой скорбел весь народ, его сын стал королем в возрасте шестнадцати лет.

– Значит, сейчас ему двадцать лет, и это 1805 год, – пробормотал Джефф.

– Мне казалась, что даже американец должен знать о таких вещах, не прибегая к арифметическим вычислениям, – фыркнул лейтенант.