Нормы в пространстве языка

Итак, в этом параграфе будут рассмотрены жанровые нормы как семиотически закрепленные нормы-схемы. Мы полагаем, что они относятся к числу норм культурно-значимых, так как не только отражают состояние культуры, но и предлагают субъекту культуры рекомендации по употреблению языка.

Предметом филологического анализа являются как традиционно выделяемые жанры художественной литературы – группы литературных произведений, объединенных общностью формальных и содержательных свойств, так и речевые жанры повседневного общения – вербально-знаковое оформление типических ситуаций социального взаимодействия людей [145, с. 8]. Несмотря на очевидные отличия этих двух групп, они не случайно объединены понятием жанра. В обоих случаях мы имеем, по М. М. Бахтину, репертуар неких речевых средств, соответствующий определенной сфере человеческой деятельности, «дифференцирующийся и растущий по мере развития и усложнения данной сферы» [11, с. 159]. В начале главы мы заметили, что представление о культуре как о системе норм одинаково верно и для так называемой высокой культуры, и для культуры повседневности. Говоря о лингвокультуре, считаем вполне правомерным рассмотреть как проявление высокой ее части жанры художественной литературы, а в качестве обыденной – речевые жанры повседневного общения. Полагаем, что обе группы жанров в аспекте нормы получат однотипное описание.

Итак, для нас важно прежде всего установить на материале жанровых норм верность утверждений о комплексе функций нормы и об отношениях нормы и аномалии.

Предположим, что жанровые нормы, как и другие, реализуют регулятивную, оценочную, унифицирующую, стабилизирующую и селективную функции.

Регулятивная функция.

Императивность норм литературных жанров констатируется в науке со времен Аристотеля. Авторы нормативных поэтик полагали, что жанр представляет собой готовую, окончательно оформленную структуру, которой автор должен следовать, добиваясь максимального соответствия требованиям. Иными словами, жанровые нормы осознавались как жестко регламентированные правила, соблюдение которых необходимо (перефразируя, можно сказать, что в таком понимании в структуре жанровой нормы доминирующим компонентом является императив). Историки литературы отмечают, что периоды следования канону сменялись периодами борьбы с ним, однако, соблюдаемые или нет, нормы литературных жанров предписывают / рекомендуют автору круг подходящих тем, набор оптимальных средств, протяженность и композицию текста и др.

Жанры, характерные для повседневной коммуникации, также определенным образом регулируют речевое поведение говорящего. Характеризуя содержание жанрового мышления носителя языка, Т. В. Шмелева указывает, что оно включает «интуитивные представления о жанровых канонах речи, обеспечивающих нормативное продуцирование собственных речевых произведений и адекватное восприятии чужих» [193, с. 65]. Часть норм речевых жанров носители языка специально изучают (это касается, например, жанров этикетных; речевой этикет как особая система норм был рассмотрен в предыдущем параграфе), другая часть усваивается неосознанно, но, усвоенные, они влияют на поведение носителя языка / субъекта лингвокультуры.

Оценочная функция является, как уже говорилось, обратной стороной функции регулирующей. Наличие осознанного или неосознанного канона позволяет оценить новое художественное (1) или повседневное (2) речевое произведение как соответствующее или не соответствующее норме.

(1) Уже в первых частях «Живаго» поэтика Пастернака нарушает каноны «хорошо сделанного романа», превращая его либо в плохой роман, либо в другой роман («моя эпопея»). Поначалу Пастернак нарушает подчеркнутое заглавием единодержавие героя. Судьба Юры никак не выделяется и не подчеркивается на фоне жизни других героев. «200 страниц романа прочитано – где же доктор Живаго? (И. Сухих, ruscorpora); Получился отличный очерк, полный юмора и наблюдательности

(В. Катаев, ruscorpora).

(2) Тут же вспомнился дурацкий анекдот про человека, который собрался повеситься и увидел бутылку вина – и раздумал (А. Слаповский, ruscorpora); Именинник едва сдерживался, снося формальные поздравления и расспросы о здоровье из уст «опытного царедворца» (В. Громов, ruscorpora): в последнем случае переоценивается норма: все правильно, но лишено теплоты, искренности, оригинальности и поэтому плохо.