Нормы в пространстве языка

Унифицирующая функция очевидна: благодаря жанровым нормам, упорядочивается стихийное множество речевых произведений; типизированы ситуации общения, стереотипно ролевое поведение участников коммуникации.

Селективная функция жанровых норм проявляется на нескольких уровнях. Во-первых, ситуация заставляет определиться с выбором самого жанра. Во-вторых, выбор жанра предполагает выбор из тех возможностей языкового воплощения мысли, которые в значительном количестве предоставляет языковая система. Кроме того, в границах жанра можно осуществить выбор темы (о чем писать или говорить) и т. п.

Им не нравится искусство сюжетных конструкций, зато им нравится искусство сюжетных инструкций. Как знакомиться с девушкой, как вести себя с женатым мужчиной, как подводить свидание к поцелую, при каких обстоятельствах допустимо лечь в постель,

о чем говорить до и после, на каких минах подрывается семейная жизнь (А. Архангельский, ruscorpora); Ничего особенного, а все же письмо! Значит, не все кончено, не интрижка, не дачный роман. Ответ я сочинял неделю. О чем писать? Городские наши дела ей неинтересны, мои служебные тем более, ну, а о своих чувствах я писать стеснялся да и не умел, написал только: «Все по тебе скучают, а я больше всех» (А. Рыбаков, ruscorpora).

Стабилизирующая

функция жанровых норм заключается в устанавливаемой ими относительной упорядоченности действительности. Этот более или менее устоявшийся порядок формирует ожидания слушателя / читателя. Так, читатель предполагает, что комедия будет смешной, а слушатель готов к этикетной беседе о погоде. Однако порядок и связанная с ним возможность предсказаний могут обернуться обманутым ожиданием: читателя удивляет, что «Мертвые души» – поэма, а собеседника застает врасплох наличие в поздравлении критики в адрес виновника торжества.

Итак, жанрам, как литературным, так и повседневным речевым, свойствен тот набор функций, которые мы определили для норм. Жанры задают определенные рамки (норма-граница), в которых действует носитель языка. При этом мы вновь можем наблюдать относительность власти норм: человек может выйти за установленные пределы, а также, находясь в них, проявить свою индивидуальность. Таким образом, нормы жанров выступают как направляющая, но не полностью подчиняющая себе сила.

Индивидуальность и свобода воли носителя языка позволяют ему сознательно нарушать жанровые нормы; при этом несоблюдение нормы имеет знаковый характер. В случае с литературными жанрами выход за пределы может привести к созданию нового жанра, который, в свою очередь, вновь станет нормой и т. д.: «нарушение нормы может быть творческим актом, приводящим к возникновению новых сущностей» [81, с. 11].

Используя противопоставление социальных и когнитивных норм, рассмотренные выше жанровые нормы определим как социальные:

– они традиционны;

– они представляют собой системы правил и обусловленных ими запретов;

– они осознаваемы и могут быть специально изучены;

– их соблюдение / несоблюдение становится основанием социальных оценок;

– они формируют социальные ожидания и др.

Принимая сказанное выше, мы полагаем, что жанры являются также сферой действия нормативных представлений о типичных, обычных, массовых появлениях того или иного объекта. Эти представления являются для жанров важной формирующей силой. Мотивируем это утверждение.

Мы уже подчеркивали, что нормативные представления, являющиеся результатом познавательной деятельности человека, инте-риоризируясь, становятся своеобразной естественной установкой. Они воплощают представления человека о мире, позволяют классифицировать и оценивать новые объекты с опорой на жизненный опыт. Важная часть этих представлений может быть описана формулами «так бывает» (норма) – «так не бывает» (не-норма):