Ностальгия по крови

– С Даной оказалось гораздо труднее. Мне необходимо убивать плохих матерей, чтобы случайно не убить хорошую. Это выбор на трезвую голову. Я словно всегда видел свою приемную мать и никогда не смог бы лишить ребенка такой радости. Однако Дана, хоть и плохо обращалась с сыном, была симпатична и великодушна. Когда я приходил к ней на массаж, мы много разговаривали. Обо всем на свете, кроме, конечно, моих преступлений. Она была очень отзывчивой и никогда никого не судила. Когда я стал ее душить, Дана очень удивилась, да и я тоже. Оргазм пришел помимо воли, и мне было ужасно стыдно.

– А когда убивал мужчин, тоже испытывал оргазм?

Гениальная мысль: делать комплименты в одиночку. Она его вроде бы обозвала. И что?..

– Нет. С Форести все было совсем по-другому. За всю жизнь это было единственное хладнокровное убийство. Ты не представляешь себе, каким был Форести, Леночка. Муж, у которого есть любовница, и он хочет с ней сбежать, но не может, потому что жена грозится все у него отобрать, включая работу. И что он делает? Он ее убивает и пользуется популярностью серийного убийцы, чтобы незаметно затесаться среди громких убийств. Жаль, что этим серийным убийцей был я. А что бы ты сделала на моем месте, Леночка? Ты бы его наказала?

– Конечно, – ответила Леночка.

Лена настолько вошла в роль, что спросила себя: а смогла бы она кого-нибудь убить? Наверное, смогла бы. Вот этого.

– Все равно, одним преступлением больше, одним меньше. Я видел его по телевизору, он только и делал, что раздавал интервью, и это злило меня все больше. И мать тоже на него сердилась и говорила, что это он убил жену. И была права, потому что я ее не убивал. Я бы никогда не отнял у троих детей такую заботливую мать. Отрезать ему голову было очень трудно, Леночка. Голова не желала отделяться от тела. Мне чуть не стало плохо, но позволить себе отступить я не мог. Я с полчаса проработал мачете. Мерзкий трофей, но я впервые покидал место преступления, гордый собой. Кто еще смог бы это сделать? Только я знаю, что такое убить кого-нибудь и что пути назад нет. Рано или поздно он пошел бы под суд, но из тюрьмы можно выйти.

– Я бы могла донести на своего муженька, да это ни к чему бы не привело. Он бы отсидел, вышел и забил меня до смерти.

Лена взглянула на него.

– Слушай, я ужасно хочу пить. Принесешь стакан воды?

– Сейчас принесу. Но не вздумай хитрить, иначе я в тебе разочаруюсь. Тем более что дверь заперта на ключ и сбежать ты все равно не сможешь.

Стоя на кухне и наливая воду из-под крана, Баскенис продолжал говорить:

– С Мелиссой все получилось ужасно, Леночка.

– Это та девушка, которую ты мне показывал на фотографии? – крикнула ему из гостиной Леночка.

– Та самая, с кудряшками. С ней я пережил то же, что с Росселлой. Может, поэтому я и не стал потом сдерживать себя. Я съедал сразу два тела, поглощая ее. Я любил ее, как любил Росселлу. Я пытался убедить ее не делать аборт, я бы позаботился о ребенке. Но она не хотела создавать со мной семью, считала это абсурдным. Что ты делаешь, Леночка? Почему ты встала?

5 февраля

На рассвете Илария вошла в ту квартиру, куда убийца привез Леночку, вместе с полицией Киева. Дверь без проблем выбили плечом. Всю ночь Илария пыталась убедить полицейских, но они с трудом ее понимали. Однако ей все же удалось с ними договориться.

Леночка плакала, сидя на полу, вся в крови. Илария подбежала к ней и обняла.

– Мы знаем, ты просто защищалась, – сказала она по-итальянски.

Неважно, что она тоже запачкалась кровью. Может, этого она и искала. Труп ее матери так и не нашли. Она пережила сверхчистое убийство, из тех, что разрушают тебя именно своей «чистотой», ибо в твоем мозгу становятся ирреальными. Тем более что ей никогда не удавалось его даже представить. А теперь – вот оно, реальное убийство, со всей его кровью.

– Он был сумасшедший, сумасшедший, – в слезах твердила Лена, опираясь на Иларию, и в этом объятии смешалась вся влага мира: и кровь, и пот, и слезы. Гигантский поток неясной, мутной влаги начал впервые обретать очертания.

Леночка оглядывалась кругом, но глаза ее были пусты. Глаза человека, который только что убил кого-то, хотя никогда не собирался этого делать. Илария гладила ее по голове и думала, что гладит по голове убийцу. Да, конечно, девушка всего лишь защищалась, но она убила, заколола ножом.

Теперь Илария наконец-то узнала, что испытывает человек, когда гладит по голове убийцу. И нашла это прекрасным.

– Не тревожься, – шепнула она на ухо Лене, – мы знаем, что тебе пришлось пережить.

5 февраля

Безана ждал Иларию у выхода. Он увидел, как она шла, пошатываясь, и с трудом тащила маленький чемоданчик на колесах, словно он был ужасно тяжелый. Она почти упала ему на руки, и Марко крепко обнял ее.

– Он ведь мог убить и тебя.

Она убежденно тряхнула головой:

– У меня не было другого выхода.

– Ты ее спасла, – сказал Безана.

– Нет, она сама себя спасла. Себя спасают всегда в одиночку. Я приехала слишком поздно, и в луже крови могла бы оказаться она, а не этот…

Придя на парковку, они уложили чемоданчик Иларии в багажник.