Ностальгия по крови

Закутавшись в голубой пуховик с капюшоном, Пьятти дожидалась Безану на остановке Пиола. Издали она казалась девочкой, которую мама в спешке небрежно одела. Из-под пуховика выглядывали флисовые штаны, а под ними виднелись серые сапоги на меху.

– Пьятти, вы собираетесь брать интервью в таком виде?

– Я замерзла, – отозвалась она.

Безана вздохнул и взял ее под руку, чтобы хоть как-то укрыть зонтом от дождя. Но с неба шел косой ливень, укрыться от которого было невозможно. Пока они шли к Институту судебной генетики на улице Манджагалли, где у них была назначена встреча с генетиком, Безана пересказывал историю с Вимеркати.

– ДНК полностью совпадает, тут никаких сомнений, – заключил он.

– Мы не поедем в Бергамо?

– Кнопочка, завтра Новый год. Вы не собираетесь праздновать?

Илария опустила глаза. Ей было стыдно сознаться, что ее никто не пригласил.

– Я буду ужинать в доме одной старой знакомой, нас будет восемь-десять человек, и мы планируем спокойный Новый год. Вы не хотите к нам присоединиться?

Илария выглянула из-под капюшона, и выражение лица у нее было какое-то щемящее.

– Правда?

– Но предупреждаю, все захотят узнать что-нибудь о преступлении и спокойно поесть вам не дадут.

Илария собиралась что-то ответить, но они уже пришли.

Давиде Линдер оказался молодым, хорошо подготовленным генетиком, которого часто вызывала прокуратура в качестве консультанта. На вид он казался совсем мальчишкой, однако печатался в международных журналах и в его арсенале имелись серьезные экспертизы в десятках процессов по всей Италии. Он принял их в лаборатории в белом рабочем халате и предложил сесть на два деревянных стула 50-х годов, рядом с которыми стояла новейшая аппаратура.

– Чем могу быть полезен?

– Нам хотелось бы как можно проще объяснить читателям, чем связаны между собой генетика и судебная система.

– Это довольно долгая история. Первый случай произошел тридцать лет назад, в 1983 году, в Англии, недалеко от Лестера. На одной из проселочных дорог была изнасилована и задушена пятнадцатилетняя девочка. Через три года произошло еще одно убийство пятнадцатилетней девочки. Тело нашли возле психиатрической лечебницы, и, когда полиция прижала одного из пациентов, семнадцатилетнего парня, он сознался, но только во втором преступлении. Чтобы вычислить первого убийцу, было решено использовать новый метод: анализ ДНК. Его провел генетик из Университета Лестера, Алекс Джеффрис [56]. Он обнаружил, что сперма, найденная на обоих трупах, принадлежит одному человеку, но не арестованному юноше. Полиция взяла образцы ДНК у четырех с половиной тысяч добровольцев в возрасте от шестнадцати до тридцати четырех лет, но ни один из образцов не совпал с образцом убийцы.

– Значит, анализ провалился, – вставил Безана.

– Знаете, что произошло? Один из местных кондитеров уговорил коллегу, чтобы тот за двести фунтов сдал анализ за него. Около года следователи блуждали в темноте, и уже начали поговаривать, что анализ ДНК ничего не дает. А потом нашлась женщина, которая слышала разговор о подмене. Кондитера арестовали и приговорили к двум пожизненным срокам. Таким образом, он стал первым убийцей, отправившимся за решетку в результате генетического анализа, а тот парень – первым, с кого эта революционная техника помогла снять обвинение.

– Но как действует этот тест? – поинтересовался Безана. – Как можно объяснить это читателям?

– Итак, учитывая, что секвенирование более трех миллиардов базовых пар ДНК, вашей или моей, нереально, приходилось довольствоваться случайной подборкой фрагментов. В 1984 году Джеффрис нашел способ измерить длину фрагментов ДНК подозреваемого и сопоставлять их с фрагментами, обнаруженными на месте преступления, чтобы найти совпадения. Но эта система требовала многих недель работы и огромного количества биоматериала для сравнения: крови, спермы или фрагментов кожи. Пятнышко крови на ботинке, волосок или капля слюны не давали никаких результатов. А затем, в 1987 году, появился один гениальный, но немного сумасшедший химик Кэри Муллис [57]. Он изобрел «ксерокс ДНК».

– Ксерокс?

– Это я так называю, для простоты, а на самом деле этот процесс называется «Полимеразная цепная реакция», сокращенно ПЦР. На практике эта техника позволяет оттолкнуться от бесконечно малых образцов ДНК и сделать миллионы их копий, используя специальный фермент. За это изобретение Муллис получил Нобелевскую премию. Благодаря ему следователи имеют теперь гораздо более мощный и совершенный инструмент для установления личности подозреваемого или жертвы. Однако, к сожалению, даже в этом методе возможны ошибки.

– Вот как? Почему?