Ностальгия по крови

Пока Безана, насвистывая, открывал бутылку «Шато Нуар», Илария заметила, что он побрился и даже постригся.

– Еще пять минут – и все готово, – сказал он.

За столом Илария рассказала ему о встрече с Милези, а потом разговор зашел о Мелиссе. Это убийство не давало им покоя. Оба были убеждены, что, если они разберутся в ее жизни, им удастся продвинуться вперед.

– Все-таки эти иголки должны что-то означать, – сказал Безана.

– В случае Анеты он расположил их на камне, Дане воткнул в спину. Но это он сделал, копируя Верцени. Только дело в том, что третьей жертвы у Верцени просто не было. И убийца впервые разместил иглы так, как сам того хотел. И выбрал живот. Почему?

– Этот раз не первый. Форести он воткнул иглы в глаза, – поправил ее Марко.

– Ты прав. Это значит, что он выбирает разные части тел в зависимости от жертвы. В этом должна быть своя логика, – размышляла Илария.

– Послушай, давай не зацикливаться на иглах. Мы постоянно ссылаемся на Верцени, но это вполне может быть ошибкой. Возможно, у нашего убийцы есть свой план. Хотя, по сути, у Верцени никакого плана не было. Давай попробуем разделить сам факт убийства и эти чертовы иголки, – предложил Марко.

– Такой организованный серийный убийца не станет выбирать случайные жертвы.

– Может, у всех этих женщин есть что-то общее и от нас ускользнуло то, что их объединяет?

– Конечно, Мелисса проституткой не была. Твоя гипотеза не выдерживает критики, – ответила Илария.

– Нет. Надо найти что-то другое, что могло их объединять.

– Работа? Анета и Мелисса работали в пиццерии, а Дана – в массажном салоне.

– Наверняка у него в голове сложился прототип женщины. Но они друг на друга не похожи. Посмотри на них. – Марко начал вытаскивать фотографии по одной. – Анета – худенькая блондинка, голубоглазая и светлокожая. Дана – загорелая, спортивная, рыжеволосая, с орлиным носом. Мелисса – высокая, кудрявая, с темными глазами.

– Они слишком разные. Что-то все равно не вяжется.

– Социальное и семейное положение тоже совершенно разные. Анета была иностранкой, жившей с престарелым нотариусом. Мелисса училась и жила с матерью. Дана – сорокалетняя разведенная женщина с сыном.

– По-моему, я догадалась. Я поняла.

Илария встала, уронив вилку на тарелку, и принялась кружить вокруг стола. Она понимала, что интуиция сработала точно, и по спине у нее пробежал холодок, а затылок словно пронзило электрическим разрядом.

– Материнство. Он помешан на этом.

– Черт, а ты права!

– По этому признаку он выбирает жертв, – продолжила Илария. – Анета оставила сына в Румынии, Дана бросила ребенка на отца, Мелисса сделала аборт. В его восприятии, так или иначе, они были плохими матерями

.

– И он наказал их, – подытожил Беза, налив себе еще бокал вина.

– А эти проклятые иглы?

– Может, он вообще не копировал Верцени и они выполняли роль посланий.

Илария безостановочно кружила вокруг стола.

– Итак, первые иглы он разложил на камне.

– Потому что Анета оставила сына, когда ему было всего несколько месяцев?

– А Дане воткнул их в спину, потому что она предательница?

Они переглянулись.

– Не может быть совпадением, что Мелиссе он проткнул иглами низ живота.

– Но как он узнал об аборте?

– Он должен был очень хорошо ее знать.

12 января

После обеда они решили прогуляться по парку Семпионе [94], который в это время бывает очень красив. Замок Сфорца с башней Филарете [95] на фоне белого снега казался замком Дракулы. А белые мосты наводили на мысль о жутком лабиринте. Бродя среди вечнозеленых деревьев, согнувшихся под тяжестью снега, и тонких, как паутинки, веток, посеребренных инеем, Пьятти и Безана старались найти ответы на все вопросы этого трудного дела.

– У каннибалов нездоровые отношения с матерями. Грейс говорила, что все начинается именно с этого. Может, в этом и кроется причина ярости нашего убийцы против женщин, которые, по его мнению, причиняют зло своим детям, – вслух рассуждала Илария.

– Все сходится, – ответил Безана. – Вспомним, что она предвидела и озлобленность против Форести…

– …вдвойне виновного, с его точки зрения, – продолжила фразу Илария. – Форести не только пытался отобрать у него сцену, но и убил мать троих детей.

– Точно.

– Как по-твоему, зачем он воткнул иголки ему в глаза?

– Это послание: «Не копируй», – ответил Безана.

– Его ослепили, чтобы он перестал его копировать?

– Именно так.

– Однако Грейс говорила, что он обязательно выйдет на связь либо с нами, либо с полицией. Но этого не произошло.

Илария резко остановилась и побледнела.

– О черт, – прошептала она.

У нее сильно закружилась голова. Увидев скамейку, девушка, пошатываясь, побрела к ней. Потом перчатками стряхнула с нее снег, чтобы сесть.

– Тебе плохо?

Встревоженный Безана уселся рядом. Илария безуспешно пыталась вдохнуть и рукой указывала на грудь, давая понять, что ей не хватает воздуха. Потом подняла ладонь и сделала знак подождать. Лицо ее было белым как снег.

– Он со мной связался, – выдавила она.

– Кто?

– Убийца.

– Ты шутишь?