Ностальгия по крови

Илария и Марко переглянулись. Но удивляться тут было нечему. В этих местах флаг Лиги Наций развевается чуть ли не на каждом балконе. Даже на дорожных указателях наклеена символика Лиги, словно для того, чтобы сбить с толку иммигрантов: пусть поплутают. Но, по иронии судьбы, они приходят именно сюда. И на пустынных площадях постоянно можно видеть их закутанные фигуры, которые крадучись, осторожно и тихо переходят на другую сторону. Рядом с баром, где собираются пенсионеры, за стаканчиком ликера обсуждая последний футбольный матч или сидя за игровыми автоматами, соседствует другой, откуда слышится только арабская речь. И даже не вполголоса.

– Хотите горячего чая?

– Нет, спасибо.

– Может быть, кофе? Стакан воды?

– Спасибо ничего не нужно.

Монахиня села, и ее широкая юбка сделала усталое «пуфф…», словно это простое движение далось ей с трудом.

– Знаете, тогда были другие времена, – произнесла она. – Беременность вне брака считалась большой проблемой, не то что сейчас.

Гости согласно кивнули.

– Тогда мир был под контролем. Не знаю, понимаете ли вы меня.

Гости снова кивнули. Послание было получено.

– Если такое случалось с чьей-то дочерью, ее высылали из дома, чтобы никто в деревне или городе не узнал об этом. Поэтому многие девушки находили убежище у нас, в большинстве случаев по рекомендации священника.

Из кухни сильно запахло жареным мясом, и сестра поднялась, чтобы закрыть дверь.

– У нас сейчас живет семья беженцев из Сирии, и они все время что-то готовят, святые небеса! Можно подумать, это нельзя сделать в лагере беженцев! – объяснила она раздраженно. – Они даже соседей угощают. Словно бергамасцы так уж в них нуждаются. Но давайте лучше вернемся к нашим мамочкам.

– Среди них были несовершеннолетние?

– О да, почти все. Помню, одной девочке было двенадцать лет.

– Социальные проблемы?

– Нет, не всегда. Каждый раз нам звонили серьезные люди, политики и промышленники. В 1950-е годы у нас жила даже дочь министра.

– И как все работало?

– Когда девушки сюда поступали, прежде всего они проходили медосмотр с тестом на сифилис. Если результат оказывался положительным, их немедленно отправляли в больницу. Иначе они могли всех заразить. Остальные оставались здесь на весь срок беременности. Рожали они под вымышленными именами, как правило, в Главном госпитале Бергамо. В самых деликатных случаях, когда надо было соблюдать полную секретность, эту проблему мы решали своими силами.

– А новорожденные?

– Если все шло хорошо и матери давали согласие, мы оставляли их у себя до шести лет, чтобы детей не отправили в приют для подкидышей, где им было бы гораздо хуже. А так матери могли работать, а детей навещать по субботам и воскресеньям.

– А если какая-нибудь из них не хотела или не могла содержать ребенка?

– Ну, в таких случаях она могла отдать его на усыновление или под опеку. Если же мать была несовершеннолетняя, ее родители могли сделать то же самое, но без ее ведома, например убедив, что ребенок умер.

– Невероятно! – воскликнула Илария.

– Но в 1970-е годы все изменилось. Когда аборты перестали быть нелегальными, это место утратило свой смысл. Ну, по крайней мере, для меня как директора. Сюда стали приходить отчаявшиеся люди, наступил настоящий ад. Проститутки, наркоманки, девушки с душевными проблемами. В конце концов, нам уже возраст не позволял решать такие проблемы, поэтому в 1980 году мы решили закрыть центр. Курия любезно оставила нам ферму. Я даже представить себе не могла, что станет настолько хуже.

И она раздула ноздри, чтобы намекнуть на запах мяса.

– Вы, случайно, не помните, что происходило в 1979 году? – спросил Безана.

– На память – нет, но можно посмотреть по документам.

– Благодарю вас, это было бы замечательно.

Через какое-то время сестра Костанца вернулась с папкой в руках, надела очки и принялась перелистывать документы.

– Мануэла, пятнадцать лет. Она решила сама содержать дочь и назвала ее Дезире. Она была родом из наших равнин, бедная звездочка. Анна, ее изнасиловали. Но она родилась в Калабрии, как говорится, бешеная, ничего не поделаешь, – произнесла сестра, заложив руку за голову. – Людовика из Бергамо. Из очень известной семьи. У нее тоже родилась девочка, Мартина, но родители отдали ее в приемную семью, даже не спросив у дочери разрешения. Затем Сильвана, родом из деревни в горах. Она потеряла ребенка. И Глория. Наркоманка, употребляла героин. Она родила двух близнецов, а социальные службы их сразу же изъяли и отдали в две разных приемных семьи.

Безана и Пьятти переглянулись.

– Двое мальчиков?

– Да, и оба очень хорошенькие. Мать довела себя до ужасного состояния и смахивала на ходячий скелет, а малыши родились крепкие, каждый не меньше трех кило. Мы все очень удивились. Это было настоящее чудо.

– Глория… а дальше? Фамилию не помните?

– Нет, вы слишком много от меня хотите. Могу посмотреть.