Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2

В последние месяцы 1887 г. кризис достиг наивысшего накала, как и год назад возникла угроза общеевропейской войны. Генеральные штабы Германии и Австро-Венгрии разрабатывали оперативный план военных действий против России. Угроза войны была преодолена, и Гирс, в очередной раз, обратился за помощью к Бисмарку. В результате трудных переговоров в Берлине и Стамбуле Россия добилась направления болгарскому правительству ноты великого визиря от 5 марта 1888 г. с уведомлением, что избрание Кобурга не получило согласия держав и его пребывание в Болгарии является незаконным и противоречит Берлинскому договору. Эта нота никого ни к чему не обязывала и никаких последствий не имела. Запад уже де-факто признал Кобурга болгарским князем.

Политика России в Болгарии потерпела провал. Она окончательно утратила позиции в политических кругах княжества, как ранее в Греции, Молдавии и Валахии (Румынии), Сербии. Балканские страны, обретя свою независимость во многом благодаря помощи России, вышли из орбиты ее влияния. Главной причиной неудачи российской политики на Балканах были ее реакционные тенденции, проявившиеся в нежелании считаться с передовыми идейно-политическими установками балканских стран, вмешательстве в их внутренние дела, методах опеки и даже диктата, что вызывало протест не только правящих кругов, но и широкой общественности. Подобные действия отпугивали прогрессивные силы этих стран, не желавшие сотрудничать с самодержавным российским режимом. В итоге вокруг политики царизма и действий его представителей создавался вакуум. Правительство России не находило опоры в общественных кругах балканских стран, те же политические группировки, которые были с ним связаны, не пользовались влиянием. Не следует сбрасывать со счетов и крайне слабые экономические позиции России на Балканах. Наоборот, сильные позиции австро-германского капитала обеспечивали преобладание немецкого влияния в Сербии, Болгарии, Румынии, а англо-французского – в Греции. Они попадали в зависимое положение. Осознание этого приводило к борьбе национальной буржуазии за сохранение и укрепление своих позиций в экономике, а со временем – и к отходу от прозападной политической ориентации. В Болгарии такой поворот произошел в середине 90-х гг., в Сербии – в начале XX в. Возникли условия для нового российско-балканского сближения.

Последнее в XIX в. обострение Восточного вопроса произошло в связи с греко-турецкой войной 1897 г. из-за Крита. Крупнейший остров в Восточном Средиземноморье остался во владениях султана, но Турция, вынужденная еще в 1875 г. объявить о своем государственном банкротстве, лишилась финансовой самостоятельности и продолжала катиться по наклонной плоскости зависимости от Запада. На фоне резкого усиления экономической, политической и идеологической экспансии великих держав в балкано-ближневосточном регионе наблюдалось все больше подозрительности и соперничества между балканскими странами. Балканы в начале XX в. превратились в «пороховой погреб» Европы. Окончательный распад Османской империи, уничтожение султаната в Турции и создание Турецкой Республики в 1923 г. привели к ликвидации Восточного вопроса как исторически сложившейся международной проблемы.

Страны Латинской Америки в международных отношениях

Завоевание народами Латинской Америки государственной самостоятельности в первой четверти XIX в. открыло для них возможность активно участвовать в международной жизни. С самого начала молодым латиноамериканским государствам пришлось решать во внешнеполитической области большие и сложные задачи. Им необходимо было наладить экономические и политические связи между собой и внешним миром, добиться признания завоеванной независимости со стороны бывших метрополий, получить дипломатическое признание великих держав и отстоять свой суверенитет от их посягательств. Тяжелое наследие колониального периода – экономическая отсталость и слабость в военном отношении – существенно ограничивало арсенал средств, которые находились в распоряжении дипломатии латиноамериканских стран. В этих условиях важнейшее значение приобретал вопрос: удастся ли странам региона создать прочный внешнеполитический союз, основанный на идеях латиноамериканской солидарности.