Новая классовая война: спасая демократию от менеджерской элиты

К 1986 году двупартийный консенсус среди американских интеллектуалов и политиков гласил, что доставшиеся от прошлой эпохи институты демократического плюрализма являются как коррумпированными, так и неэффективными. Журналист Николас Леманн чувствовал себя обязанным объяснить, почему сторонники Нового Курса в первую очередь поддержали «либерализм групп по интересам»: «...Чтобы понять это как искреннюю позицию, вам нужно представить, как мир в 1940-е годы выглядел для либералов... [Франклин Рузвельт] последовательно игнорировал систематические советы левых и вместо этого принял непоследовательное лосктуное одеяло программ, предназначенных для решения конкретных проблем — и это спасло страну.....Тогда доводы, приводимые от имени населения страны в целом казались гораздо более подозрительными, чем теперь, потому что в этой области господствовали сталинисты, идеологи чистого капитализма внутри США и Гитлер и Муссолини за рубежом.... Кроме того тогда, поколение назад, было — что ещё более непредставимо сейчас, в эру популистской политики - серьёзное недоверие к «человеку массы» со стороны американского истеблишмента. Демагоги могли использовать современные средства связи, чтобы сеять фашизм в народе, но мудрые руководители групп по интересам, которые игнорировали бы «космический энтузиазм индвида» (опять выражение Бурштына), могли прийти к консенсусу, который был бы хорош для всех».

Когда Леманн писал эти строки, то появляющаяся ортодоксия, разделяемая всеми от левоцентристов до правоцентристов утверждала, что западные страны были бы более справедливыми и эффективными, если бы только просвещённые технократы-политические деятели и энергичные корпоративные топ-менеджеры были бы освобождены от власти избираемых политиков и профсоюзов. В 1975 году Мишель Крозьё, Самуэль Хантингтон и Дзёдзи Ватануки написал доклад для элитарной Трёхсторонней комиссии «Кризис демократии: об управляемости демократий», который был опубликован в форме книги. Авторы пришли к выводу, что в Европе, США и Японии серьёзные проблемые «вытекают из избытка демократии».В 1997 году бывший заместитель председателя ФРС Алан Блайндер, неолиберал и сторонник демократической партии, задавал вопрос: «...Хотите ли вы вывести больше политических решений из области политики и перенести их в область технократии?». Блайндер предположил, что вопросы налоговой политики, торговой политики и экологической политики могут быть делегированы независимым технократическим агентствам, которых Конгресс будет контролировать в минимальной степени. В 2019 году Касс Санштейн, бывший главой Управления информации и регулирования с 2009 по 2012 годы в администрации Обамы, сообщил, что США поражены излишне высокой степенью «партийности», лекарство от которой «...заключается в делегировании полномочий и, в особенности, усилении технократических сил в правительстве».

Те же разновидности экономической активности, что никак нельзя было изолировать от демократического вмешательства посредством делегирования их технократическим правительственным учреждениям, могли быть целиком переданы элитам частного сектора за счёт приватизации и маркетизации. В США первым президентом неолиберальный эры после Нового Курса был Джимми Картер, а не Рональд Рейган. Начиная с президентства Картера ряд отраслей, регулируемых со времён Нового Курса, подвергся дерегуляции со стороны Конгресса: авиалинии (1979), железные дороги (1980), грузоперевозки (1980), автобусное сообщение (1982), телекоммуникации (1996, 1999).

Хотя в некоторых отраслях дерегуляция улучшила положение дел, в других, например, в ипотечном кредитовании жилья и в финансах, она привела к многочисленным злоупотреблениям, которые помогли раздуть пузыри, лопнувшие во время Великой Рецессии. Более того, во многих отраслях дерегуляция привели к коллапсу многих профсоюзов в частных фирмах, профсоюзов, которые были бастионами процветающего рабочего класса, который в США называется «средним классом». Аналогичные дерегуляционные и антипрофсоюзные меры были приняты многими европейскими правительствами, включая глав левоцентристских партий, таких, как Тони Блэр и Герхард Шрёдер, которые последовали примеру свободнорыночных консерваторов, вроде британской премьер-министра Тэтчер.