Новая колея

Ушла «Энергия» в полет в тот майский день, который запомнился на всю жизнь тем, кто разрабатывал чертежи, кто проводил сотни испытаний различных систем не один десяток раз, отрабатывая каждый агрегат, каждый узел, каждый элемент, входящие в состав ракеты. Запомнился этот день и тем, кто создал уникальное оборудование для изготовления этой удивительной ракеты, и не только оборудование, но и изготовил все эти огромные отсеки, которые должны полететь в космос. И, конечно, особое удовлетворение этот полет доставил людям, которые работали на последнем этапе подготовке к пуску. Шутка ли сказать, что эта ракета поглотила в себя около 2000 т различного топлива и унесла все в космос. Одного только жидкого водорода около 100 т. Слезы радости были у всех на глазах. Никто не смог скрыть своего напряжения и свою обеспокоенность за судьбу полета. Отвернувшись друг от друга, все: и генералы, и конструкторы, полковники и гражданские начальники, а также генеральные конструкторы не скрывали своих слез.

Эти слезы и явились самой высокой наградой всем участникам пуска. И только один человек, наш генеральный Валентин Петрович Глушко, сохранял спокойствие. Он находился один в комнате государственной комиссии и наблюдал за происходящим по промышленному телевидению. Он сидел не шелохнувшись и, когда я вошел и поздравил его с такой победой, улыбнулся, поблагодарил и меня тоже поздравил с успехом. В зале Управления творилось невероятное. Все поздравляли друг друга, обнимались, а Валентин Петрович спокойно ждал заседания госкомиссии по результатам пуска. Как будто предвидел, что еще не все, еще не заработает тот самый злосчастный 100-тонный «Полюс» аппарат, который вывела наша «Энергия» на орбиту. Он как будто предчувствовал неприятности, и они произошли. «Полюс» не сумел справиться с управлением и рухнул в океан. Успех «Энергии» был несомненным, но ложка дегтя оказалась уж слишком большой.

Но бог с ней, с ложкой, мы — ракетчики испытывали эйфорию от происшедшего. Правду говорят, что у победы много отцов. В пылу радости мы как-то забыли о главном отце этой ракеты, который выдержал столько, что всем нам и не снилось. Борис Иванович Губанов главный конструктор комплекса «Энергия-Буран». В тот момент мы еще и не знали об этом названии. Для нас работа называлась изделием 11К25. Под этим номером разработана вся документация. Вся проектная проработка была выполнена под руководством И. Н. Садовского, а вот довести ее до полетной готовности было под силу только такому одержимому человеку, как Б. И. Губанов. Я всегда поражался его энергии, вере в людей, конструкторов, расчетчиков, испытателей. Он полностью доверял их решениям. Но главное, что он внес в создание ракеты, это тщательно продуманный объем экспериментальной отработки, полный по всем элементам от детали, агрегата до целых комплексов. Он сражался с министерством, которое хотело как можно быстрее увидеть итог, за каждую экспериментальную установку, и в этом находил поддержку у генерального конструктора В. П. Глушко. Это благодаря его упорству и настойчивости при хорошем техническом обосновании изделие, предназначавшееся под стендовую отработку, превратилось в летное. Он умел так распределять работу, что казалось, ему нечего делать. Кругом все задыхались от работы, а он сидел за своим столом и обсуждал очередной технический вопрос.

Запомни, говорил он мне, у тебя стол должен быть всегда чистым. Нужно, чтобы все работали. Не бери все на себя. Доверяй людям, ведь они приходят к тебе с продуманными решениями, а не с первыми попавшимися.

Удивительно, но факт, он заставил все министерство работать на Байконуре, выбивая из смежников комплектующие. И опять на полигоне стол у него был чистым. Его соратник главный конструктор орбитального корабля «Буран» Юрий Павлович Семенов всегда подчеркивал, что он лично занимался и изделием, и оборудованием, и туалетами на 254-й площадке, где собирался корабль. Он смотрел за монтажом, за чистотой в помещениях, за приходом на работу сотрудников. Казалось, ничего не ускользало от его взгляда. Все сам и сам. Борис Иванович был организатором, этому не учат, это талант. Вот и сравни, что лучше. На мой взгляд, подход Б. И. Губанова был более рациональным.

Мне надолго запомнились его заповеди. В дальнейшем следовал им постоянно в производственной жизни. Понял я только одно: хаос на твоем письменном столе не говорит окружающим об объеме твоей работы. Они судят о тебе не по количеству бумаги, а по твоим делам.