Новая колея

И если уж начал воспоминания, то нельзя хотя бы несколько слов не сказать о заместителях генерального: Б. И. Губанове и Ю. П. Семенове. Оба были переведены на наше предприятие из Днепропетровска, примерно одного возраста. Семенов пришел к нам раньше лет на 10 и сразу был назначен ведущим конструктором по пилотируемой технике. В те времена перейти с одного оборонного предприятия на другое было делом чрезвычайно сложным. Не обошлось здесь, наверное, без помощи члена Политбюро ЦК КПСС А. Кириенко, дочь которого была женой Юрия Павловича. Скромная, обаятельная, она как бы уравновешивала жесткий характер своего мужа.

Карьера Семенова быстро набирала высоту. И вот с приходом В. П. Глушко он становится главным конструктором по пилотируемой программе. По средствам выведения, а проще говоря «по ракетному направлению», включая и многоразовые системы, в начале был еще первый заместитель генерального конструктора И. Н. Садовский. Но вот когда «забуксовала» разработка многоразовой системы, был приглашен из Днепропетровска тоже заместитель генерального в КБ «Южное» Б. И. Губанов сразу на должность первого заместителя генерального конструктора. Он был очень удивлен, что на предприятии было два первых заместителя. Но ведь так оно и было. Мы были хорошо знакомы с Борисом Ивановичем по работе над лунной программой.

А, старый знакомый? увидев меня, констатировал он. И продолжал: Ты можешь объяснить, куда я попал?

— Попробую.

— Зайди вечером часов в семь.

— Хорошо.

Разговор получился длинным. Рассказал Борису Ивановичу о предприятии, о его структуре, руководителях. Б. И. Губанов, конечно, знал многое о предприятии. Он хорошо понимал, какие кадры здесь работают. Работники КБ «Южное» всегда относились с большим уважением к работникам ОКБ-1. Так что моя информация только уточняла некоторые детали и нюансы внутренней жизни предприятия.

— Ты будешь моим замом, сказал он утвердительно.

— Это не так просто. Мое подразделение находится в подчинении Семенова. Нужно решать с ним.

— Это мой вопрос.

Он решил его довольно быстро. Так я вернулся опять к ракетам. К основной моей специальности, полученной в институте.

Приход Бориса Ивановича к нам был неслучайным. Да и в жизни, считаю, мало чего бывает случайно.

Как потом выяснилось, была потребность «развести» две сильные личности, это Владимир Федорович Уткин и Борис Иванович Губанов.

После того как не стало М. К. Янгеля, было две кандидатуры на пост генерального конструктора КБ «Южное» В. И. Губанов и В. Ф. Уткин. Губанов не прошел.

Основной недостаток слишком молодой. Так решил ЦК КПСС. Ведь все назначения проходили через этот аппарат. После назначения В. Ф. Уткина нужно было убрать Губанова из КБ, так как понимали, что ужиться им будет трудно. Губанова направили к нам в НИО. Это было почетно и престижно.

У направления пилотируемого космоса дел хватало и с регулярными запусками космонавтов, и с созданием долговременных станций. Особенно много хлопот было при создании станции «Мир».

У ракетчиков свои дела. Нужно было создавать новый уникальный носитель, решать кучу технических проблем.

Одна только проблема с криогенными компонентами топлива для работы, а это жидкий водород и жидкий кислород, требовала новых металлов, теплоизоляции, одним словом, новых технологий.

Так что пути наших первых замов особо не пересекались. Да и умелое руководство В. П. Глушко позволяло существовать в мире и дружбе двум направлениям.

К чему больше тянулись руководители рангом ниже? Конечно, к пилотируемой программе. Они на виду. ТАСС со своими сообщениями постоянно напоминал населению о героических космонавтах и намекал при этом, что и все участники запуска не менее значимы для государства. А если учесть все работы, проводимые под грифом «секретно», то сами работники внутренне гордились (да еще как!), что они входят в круг тех, кто создает эту технику и своими намеками показывали окружающим свою значимость в таких делах. Государство не скупилось на награды. Запустили очередную экспедицию или станцию посыпались награды. Поэтому многие, хотя и работали для двух направлений, предпочитали пилотируемое и особенно тянулись к Семенову.

У ракетчиков дела шли затяжные, наград быстро не ждали. Это теперь они обесценились. А в те времена на Первомай или ноябрьские праздники на демонстрации надевали свои награды и гордо шли в колоннах с чувством удовлетворения, что люди смотрят на их ордена и награды и понимают, какой вклад они внесли в космическое дело. Так мы и жили до 1988 г.

Надо отдать должное Б. И. Губанову за то, что он поверил в те решения, которые были выработаны до него. Он не ревизовал их, а сделав упор на экспериментальную отработку, довел их до успеха. Шутка ли сказать, что огромная ракета массой на старт более 2000 т полетела с первой попытки. Какую огромную работу провел главный, чтобы отработать каждый узел этой махины. Это его заслуга, что, опередив генеральный график, он отправил в полет ракету, предназначавшуюся для стендовых испытаний. Сколько он выдержал!