Новая Россия в постели

И я разработала концепцию, что мне мальчики не нужны. Я в них не влюбляюсь и внимания на них не обращаю. Все равно они глупые, у них морды козлиные — три волоска на бороде, как у козлов. Другие девочки в детстве хотя бы в своего папу влюблялись, а я и этого не могла, папа был алкоголик. Он пил мои лосьоны от прыщей, одеколоны и так далее. Лосьон нужно было прятать, иначе папа выпивал. И я кайфанула от книжек. Мне не нужно было ничего, только сидеть на диване, есть яблоки или грызть семечки и читать. Я была запойно читающим ребенком, я читала вплоть до девятого класса. В восьмом классе у нас девочка появилась, которую я считала развратной. Я приходила домой и говорила: мам, у нас такая девочка развратная появилась! Мама говорит: чем же она развратная? И я рассказывала. У нас в школьном коридоре были две большие ниши. И там ее зажимали мальчишки — вдвоем втаскивали туда и тискали. Причем ладно, если бы они ее действительно силой туда волокли. Но я была убеждена, что она туда сама идет. Наверно, мне очень хотелось того же, но меня никто никуда не затаскивал. А если пытался, то я дралась, просто билась. Потому что мальчишки в том возрасте особым образом ухаживали за девочками. Первое — это, конечно, контакт телесный, то есть драка, в которой можно полапать и пообниматься. Ведь девочки обычно вырывались, и мальчики их так в обхват берут и держат. Но девочки только символически вырывались, а на самом деле они просто копошились и получали свой кайф от того, что их трогают. А я не могла так. Драться, так драться. И я лупила их в полную силу, а они меня так лупить не могли — знали, что, если они меня всерьез стукнут, мой старший брат им головы оторвет. И постепенно мальчики перестали ко мне подходить, а мне от этого еще хуже — прямо хоть приклеивай табличку, что не буду драться и брату жаловаться.

А второе печальное обстоятельство было то, что я не носила бюстгальтеров. А тогда бюстгальтеры были очень красивенькие и на пластмассовых застежках, которые можно сзади раскрыть, просто оттянув их линейкой или указкой. И вот мальчишки, которые сидели на партах позади девочек, постоянно этим занимались. Особенно классно это было на контрольных работах, когда тишина безумная, только шуршание списывающих мальчиков и девочек, и вдруг три звука, знакомые всем: блямс! хи-хи! можно выйти? И грохот смеха, потому что девочка вылетала, демонстративно держа себя за грудь, словно она у нее вывалится сейчас. А чему там вываливаться в таком возрасте?

Но мне этого удовольствия никогда не пришлось испытать, у меня не было никакого бюстгальтера, я маечку под формой носила. И вот я бросала контрольную работу, сидела и думала: какие они все развратные, нарочно выпендриваются, будто у них там не знаю какая взрослая грудь! А потом спохватывалась — ой, контрольную завалю! Я этого ужасно боялась, потому что моя мама говорила: если ты будешь отличницей и за неделю не получишь ни одной четверки, в субботу пойдешь на дискотеку. А что у меня было? У меня понедельник был шикарный день — литература, русский язык и история, то есть три пятерки запросто. Но зато во вторник на физике — ни фига! Хоть ты разбейся, хоть умри — пятерку не поставят ни по физике, ни по алгебре, ни по геометрии. Четверку с натяжкой — да и то если Лешка, Сережка и Васька подскажут. А моя мама в конце недели говорила: смотри, какая может быть дискотека, если у тебя по математике четверка и по физике… И только когда мне удавалось как-то отсидеться или проболеть, я вырывалась на дискотеки. Хотя зачем ходила — неизвестно. Девочки танцуют, а я помнусь, помнусь, никто меня не приглашает, я ухожу и реву.

А потом у меня появился мальчик — Витя Курин. Очень красивый и взрослый. Ведь в том возрасте, когда девочки уже начинают формироваться, мальчики задерживаются, у них прыщи и прочее. Мне мальчишки моего возраста внушали презрение и пренебрежение. А Виктор был второгодник, и он мне очень нравился, потому что он был старше всех в классе. Опять же с бюстгальтером мне помог. Я сидела на первой парте, а за мной сидели два мальчика и вечно толкали мне линейку под бюстгальтер, которого не было. А они все старались, пока я не вставала и не била их. А когда я, кокетничая, Виктору на них пожаловалась, он сел позади меня и не позволял никому трогать мою спину. То есть и этого удовольствия я лишилась.

Но особенно сильно я комплексовала на физкультуре. Потому что мы там раздевались, у девочек были бюстгальтеры и сверху комбинашки шелковые, а у меня была только маечка. И я приходила домой и говорила: мам, ну купи мне хотя бы комбинашку! А она: ты знаешь, детка, мне не жалко денег на комбинашку, но там вытачки, тебе будет еще хуже, ведь это будет еще смешнее. И она покупала мне красивенькие беленькие маечки, а я их ненавидела смертным духом.