Через пару минут после схода моей гостьи ко мне зашла знакомая, чтобы отдать какую-то вещь. Едва войдя в комнату, она сказала: «Что здесь произошло? Какая тяжёлая и мутная энергия! Ещё немного, и мне станет плохо. Надо проветрить комнату и зажечь благовония». Я объяснил ей, что только что стал свидетелем мощнейшего энергетического выхлопа у человека с очень плотным болевым телом и что, скорее всего, она частично ощущает энергию, высвободившуюся во время сеанса. Однако моя знакомая не захотела остаться и послушать мой рассказ. Она стремилась поскорее уйти.
Я открыл окна и пошёл пообедать в маленький индийский ресторанчик недалеко от офиса. То, что там произошло, ещё раз ясно подтвердило уже известную мне вещь: на каком-то уровне все кажущиеся индивидуальными человеческие болевые тела связаны между собой. Хотя форма, которую приняло это подтверждение, оказалась шокирующей.
Я сел за столик и заказал еду. В ресторане было ещё несколько посетителей. За соседним столиком сидел мужчина средних лет в инвалидной коляске, который уже почти поел. Один раз он быстро, но пристально посмотрел на меня. Прошло несколько минут. Внезапно он забеспокоился, разволновался и весь задёргался. Подошел официант, чтобы забрать его тарелку. Мужчина стал с ним препираться: «Еда была скверная. Отвратительная!» «Зачем же вы её ели?» — спросил официант. И тут мужчина как с цепи сорвался. Он стал кричать и сыпать оскорблениями, из его рта вылетали грязные ругательства. Комнату затопила волна кипящей ненависти. Можно было почувствовать, как эта энергия проникает в клетки тела, ища, за что бы зацепиться. Теперь он кричал уже и на других посетителей, однако по какой-то странной причине совершенно игнорировал меня — я же сидел в состоянии интенсивного Присутствия. Я заподозрил, что всеобщее человеческое болевое тело вернулось, чтобы сказать мне: «Ты думал, что победил меня. Смотри, я ещё здесь!» Не исключал я и того, что энергетическое поле, высвободившееся во время сеанса, последовало за мной в ресторан и прикрепилось именно к тому человеку, у которого была совместимая с ним частота вибраций, то есть тяжёлое болевое тело.
Менеджер распахнул дверь: «Уходите! Сейчас же уходите!» Мужчина выкатился прочь на своём электрическом кресле-каталке, оставив всех ошеломлёнными. Но через минуту он вернулся. Его болевое тело ещё не насытилось. Ему хотелось добавки. Он распахнул дверь, толкнув её своим креслом-каталкой, и разразился нецензурной бранью. Официантка попыталась преградить ему дорогу. Он включил максимальную скорость и своим креслом-каталкой пригвоздил её к стене. Посетители повскакали с мест и попытались его оттащить. Крики, вопли, сущий ад. Вскоре появился полицейский, и мужчина притих. Его попросили покинуть ресторан и больше здесь не появляться. К счастью, официантка не пострадала, если не считать синяков на ногах. Когда всё закончилось, менеджер подошёл к моему столику и полушутя, но, возможно, интуитивно чувствуя какую-то связь, спросил: «Это всё ваша работа?»
У детей болевые тела иногда проявляются как плохое настроение или замкнутость. Ребёнок становится угрюмым, отказывается взаимодействовать и может сидеть в углу, прижимать к себе куклу или сосать палец. Болевое тело также может проявляться в виде приступов плача или бурных капризов. Ребёнок пронзительно кричит, может начать кататься по полу или крушить всё вокруг. Неудовлетворённое желание может легко спровоцировать болевое тело на реакцию, а в развивающемся эго сила желания может быть очень мощной. Ничего не понимающие родители, не веря своим глазам, беспомощно смотрят, как их маленький ангел в считанные секунды становится маленьким монстром. «Откуда такое страдание?» — спрашивают они себя. И той или иной степени это доля ребёнка в коллективном болевом теле человечества, которое восходит к самым истокам человеческого эго.
Но, возможно, ребёнок уже успел впитать боль из болевых тел своих родителей, так что теперь они видят в нём отражение того, что есть в них самих. На высокочувствительных детей болевые тела их родителей влияют особенно сильно. Безумные драмы, которые разыгрываются на глазах у ребёнка, причиняют ему почти невыносимую эмоциональную боль, поэтому именно такие чувствительные дети часто становится взрослыми с тяжёлыми болевыми телами. Родители не могут обмануть детей, пытаясь скрыть от них свои болевые тела и говоря друг другу: «Мы не должны ругаться и ссориться в присутствии детей». Обычно это кончается тем, что, пока родители «мило беседуют», дом пропитывается негативной энергией. Подавляемые болевые тела чрезвычайно токсичны — даже больше тех, что проявляются открыто. Психические токсины впитываются детьми и способствуют развитию их собственных болевых тел.