Новая Зона. Крадущийся во тьме

Спецназовец — высокий, за два метра ростом — покачал головой и уселся рядом со сталкером, снял шлем, до этого момента скрывавший его лицо.

— А если бы мы этот лаз гранатами закидали?

— Кому лаз, а кому и вылаз, — заметил Ворон и вздохнул. — А вы это и сделали. Спасибо, кстати. Есть версия, что вся та гадость, которая за нами полезла, регулярно распространялась по ближайшему Подмосковью.

— Да ну?.. — Спецназовец поморщился. Лицо у него было широкое, открытое, с курносым носом и ямочками на щеках. Эдакий герой русских народных сказок. Еще и светловолосый. Жаль, Никита не мог определить издали цвет глаз, хотя, по здравому рассуждению, тот его и не волновал вовсе.

— Об убийствах сталкеров слышал? Ну, вот тебе исполнители, — тем временем продолжал Ворон.

— Так ведь… Никогда такого не было, чтоб твари из Периметра лезли. Они хоть разлагаются без последствий?

— Ты Шувалову позвонил?

Спецназовец фыркнул.

— Подтвердил он твою личность, а если бы нет, то я с тобой и не говорил бы, сдал куда следует, и дело в воду.

— С концами. — Ворон снова развеселился и приподнял руки в красноречивом жесте.

— Вот приедет машина… — начал спецназовец. — Я не то что тебя опасаюсь, но кто ж вас знает, ходоков.

— Да и не надо. — Ворон разлегся на асфальте со всем подвластным ему комфортом.

— У меня друг был… из ваших, — вдруг сказал спецназовец.

Ворон повел плечом и промолчал.

— А… черт, — прошипел спецназовец, — в толк не возьму: как? Почему эта напасть вдруг? Они ж неразумные.

— Значит, послал разумный, — сказал Ворон. — И я теперь даже знаю, кто именно.

Нечаев прибыл минут через двадцать — Никиту только-только начало отпускать нервное напряжение — на старом «уазике» типа кабриолет, то есть без верха вообще, и даже двери у этого чуда техники отсутствовали, и тотчас накинулся на всех, до кого смог дотянуться, демонстративно не замечая только сталкера.

— А если бы вы стену расшарабашили к такой-то матери?! — выговаривал он спецназовцу, с которым говорил Ворон. — Кто б ее восстанавливал? За какое время? За какие деньги? Да и что могло полезть?! Верх безответственности!

Спецназовец в ответ пытался огрызаться, но очень быстро сдулся. У него попросту не выходило вставлять слова в бесконечный обвинительный монолог. Рядом с ним тощий интеллигентный Нечаев казался ботаником в обществе качка, только внешним сравнением все и ограничивалось.

— Владлен Станиславович, — позвал Ворон, от души насладившись зрелищем. Он сладко потянулся, зевнул и поднялся без помощи рук, вывернувшись каким-то замысловатым образом из положения, в котором сидел. — Во-первых, не получалось без взрывов. Во-вторых, там останков более чем достаточно, вы б послали собрать. В-третьих, может, все же поедем? В-четвертых, надо бы уже начать работать, как вы считаете?

Как раз в этот момент рядом с «уазиком», на котором прибыл Нечаев, притормозил темно-синий фургон с «люстрой» на крыше. Из него вылезли пять человек в защитных костюмах и направились прямиком к стене. Спецназовец на всякий случай отрядил им в сопровождение двух бойцов.

Нечаев повернулся к сталкеру, уже открыв рот для отповеди, но кричать передумал.

— А вас… тебя… — начал он.

— Меня? — подбодрил Ворон.

— Роман дожидается у КПП, и очень жаль, что я не прихватил его с собой. Видимо, только он в состоянии пробудить твою совесть.

— Я на вашем месте не рассчитывал бы на это, — фыркнул Ворон и пожал плечами. — Значит, пока я не забыл, слушайте: с машинкой, в которую Дим записывал исследования, сами будете разбираться, но я еще и блокнот прихватил — старый такой, середины прошлого века года выпуска.

— И что в нем? — Нечаев изменился мгновенно, словно кто-то колесико настройки выкрутил с уровня крайней эмоциональности до почти полного ее отсутствия.

— Весьма занимательное чтиво. Я приобщился, когда в схроне ночевали. Так вот не знаю, что вы отыщете в нетбуке, но в тетради синими чернилами по желтой бумаге описан некий эксперимент профессора Сестринского, который попытался создать идеального помощника для людей, работающих и служащих в опасных для жизни условиях.

— Помощника?

— Немцы во время Второй мировой войны ставили опыты на овчарках, Сестринский — на крысах. Полагаю, весь интерес Дима вертелся возле мутантов, выпущенных в Москву и прекрасно в ней прижившихся.

Никита вздрогнул.

— Да не боись ты, — буркнул боец, подошедший для того, чтобы снять наручники. — Солдат ребенка не обидит.

— И не собирался.

Получалось, Дим пришел все же не просто так. И Штирнер, вернее, Сестринский подослал его тоже не из любви к ближнему. Просто Никита, как бы странно это ни звучало, оказался тем самым специалистом, который ему понадобился. Мало того что полумутант, да еще и ветеринар.

— У меня, может, вся система ценностей рухнула в одночасье, — добавил Никита, хотя распространяться на эту тему не хотел.

— Значит, хреново выстроенная была система, раз рухнула, — хмыкнул спецназовец. — Туда ей и дорога.