Новаторы

Кривонос посвятил себя железнодорожному транспорту, как иные искусству. С той же горячностью, целеустремленностью, непоколебимостью он шел по своей главной магистрали «в дальние края». В семидесятом Петр Федорович снова садится за учебники. Давно и намного перекрыт его рекорд. Восьмидесятикилометровая скорость для грузовых поездов ныне разрешена почти по всей сети. Но разрешение — еще не все, даже если каждый машинист освоит непривычную скорость. Четко должны взаимодействовать все железнодорожные службы. Слитное, стройное звучание оркестра невозможно без дирижера. Человек же, даже целый коллектив специалистов, не в состоянии по сегодняшним временам «дирижировать» сложным транспортным оркестром.

Все, что было к тому времени написано о применении электронной техники для автоматизации железных дорог, прочитал Кривонос. Помогал сын, кандидат наук, помогали инженеры, экономисты управления. Поставить самые сложные счетные машины — дело, по нынешним временам, нехитрое. Где и когда, чтобы добиться наивысшего эффекта, — вот что важно. И еще надо подготовить людей, приучить их к новым машинам.

Только разобравшись во всем, с выкладками в руках, поехал Кривонос в министерство добиваться, чтобы первый вычислительный центр для железных дорог работал на Юго-Западную. А через год, уже после XXIV съезда партии, Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР приняли специальное постановление о развитии» железнодорожного транспорта в девятой пятилетке. И хам — особой строкой — о строительстве вычислительных центров.

Был Кривонос по званию рядовым, стал генералом. А у генерала и трудности, и заботы другие.

«Как пламя нельзя спрятать или прикрыть, так и доблести человеческие не могут пребывать в неизвестности». Эти слова Сервантеса Кривонос напоминал бы при каждой встрече с начальниками депо и участков. Сам щедро отмеченный страной, он ярится, когда узнает, что где-то оставлен без внимания передовик. Два недостатка в людях вызывают его негодование. Ненавидит он безразличие и пьянство.

Прочитайте выступления Кривоноса в печати. Везде он говорит о людях. О тех, кто начинал вместе с ним, — Александре Огневе, Василии Богданове, Валентине Макарове… О тех, кто трудится по-коммунистически сейчас, — Петре Зеленом, Дмитрии Павленко, Илларионе Ситникове, Георгии Хоблаке…

О себе же Петр Федорович пишет мало, почти всегда при этом возвращаясь в тридцать пятый. А сколько мог бы интересного, полезного рассказать о своей жизни машинист, ставший начальником дороги, депутат, делегат XXIV съезда партии! И не только о прошлом — о настоящем.

Например, о том, как взял на себя ответственность осваивать первые электровозы именно на Юго-Западной. О том, как налаживал ремонт пути без приостановки движения поездов. Тут ведь дело не только в командирском умении и технической грамотности. Каждый раз приходилось рисковать.

Да, в этом человеке живет юношеская страсть к риску, без которого нет высокой скорости. И от того, что риск у Кривоноса оправданный, «обеспеченный» знаниями, эта черта характера не тускнеет, а получает дополнительную, благородную огранку.

Не так давно на Юго-Западной испытывали новенький электровоз ЧС-4. 7 тысяч лошадиных сил против прежних двух с половиной. Миллион рублей — цена каждого.

Пока гоняли локомотив на коротких отрезках, Кривонос стоял в группе экспертов. Потом сел в один из вагонов, прислушивался к тому, что говорят люди, сам молчал.

Потом перебрался в кабину к машинисту. Попросил Ситникова:

— Поддай, Прокофьич…

— Нельзя, Петр Федорович. Итак иду на пределе. По паспорту больше нельзя.

— Ну нажми, прошу!

Машинист увеличил скорость. Немного, но увеличил. Кривонос высунулся в окно кабины. Упругий ветер гнал обратно. Шпалы сливались в сплошной настил. Словно не локомотив мчался вперед, а рвались ему навстречу параллели рельсов.

— Прокофьич, еще!..

— Не имею права! — прокричал Ситников.

— Давай, давай!

— Сколько же можно?

Кривонос подошел к машинисту.

— А вот до этой черточки! — ткнул пальцем в цифру 180. — Под мою ответственность…

Потом растерявшиеся эксперты только покачивали головами. Один спросил:

— Зачем это вам понадобилось, Петр Федорович?

— А для проверки конструктивной выносливости. Вы напрасно беспокоились — я ведь советовался с поставщиками. Чехи сказали, что запас есть…

— На сто восемьдесят?

— По моим расчетам — да! Устраивает?..

Эксперт только кивнул. Чего ж оставалось делать? Ведь рассчитал сам Кривонос!