Новаторы

Соревнование в память о Мазае перебросилось в сталеплавильный цех № 3. Там сталь варили Махортов, Подколзин. Там сформировалась первая в стране бригада девушек, решивших в те тяжелые дни войны освоить неженскую работу сталеваров. В бригаду входили дочь расстрелянного немцами начальника этого цеха Тамара Толмачева, Вера Глушко, Агнесса Бакаева.

Я наблюдал, как Бакаева вела плавку. Она была в брезентовом костюме, который был ей великоват, в фуражке с длинным козырьком, в кармане куртки виднелась оправа синего стекла. По «рангу» это ей не полагалось, — у сталеваров синее стекло прикреплено к козырьку фуражки Однако никто не стал придираться к этому отступлению от правил. Зато она умело держала лопату и толково бросала в печь доломит. Требовательный сталевар Подколзин на вопрос: «Как ученица?» ответил: «Растет! Сам Мазай взял бы ее в бригаду».

Первым на мазаевский уровень на заводе имени Ильича вышел один из его учеников, Михаил Кучерин.

Еще шла война, и каждая добавочная тонна приближала день окончательного разгрома фашистской Германии. «Не стало Макара Мазая, — сказал на происходившей в конце 1944 года конференции по скоростному сталеварению сталевар-скоростник Иван Андреевич Лут, — так давайте выполним данное им партии, всему нашему народу слово — залить расплавленным металлом пасть озверелого врага».

В городе Жданове (так называется сейчас Мариуполь) в центре заводского поселка стоит памятник. Плотная, отлитая из бронзы фигура сталевара. Скульптор вложил ему в руку ложку, которой берут пробу металла.

Это памятник легендарному сталевару, комсомольцу Макару Мазаю. У памятника часто останавливаются прохожие, группы учащихся школ профессионально-техническою образования, приезжие из других городов. И всегда находится старожил, знавший Мазая, который расскажет историю жизни геройски погибшего отменного мастера сталеварения.

И сталевары нового поколения, идя на смену, невольно замедляют шаг, когда проходят через сквер, где несет свою вахту бронзовый сталевар.

Комсомольцы —здесь.

Место им готовоИ у двух сердецшелест двух путевок.Здесь расскажут имо концеМазая —как окутал дымсорванное знамя,как враги,

стучав буквы молотками,имя Ильичасбросилина камни,как в годину бедполз Мазай под стенус миной в цех,к себе,

к темному мартену.Воти эпилог.Но жизнь — без эпилога!И ребята в цехвходят,продолжаяради счастья всех —труд

и жизньМазая.(Семен Кирсанов, поэма «Макар Мазай»)

Завод имени Ильича стал неузнаваем. На месте старого возник новый гигантский завод: мощные доменные печи объемом в 2000 и в 2700 кубометров; мартеновский цех с печами в 600 и 900 тонн, самое большое в стране кислородно-конверторное производство стали. Далеко в степь шагнул цех холодной прокатки стального листа годовом производительностью в миллионы тонн.

Шестой девятисоттонной мартеновской печи нового цеха присвоено имя Макара Мазая. Старшим сталеваром на ней Михаил Гонда. Двадцать лет несет он вахту у сталеплавильных печей. Он начал, как все, подручным на старых печах. А когда в 60-е годы в строй вступил новый цех и стали подбирать «экипаж» для мартена-гиганта, первым назвали кандидатуру Михаила Гонды. В смене с Сашей Булыком, Геннадием Демиденко, Виктором Якименко они ведут эту печь-гигант.

На первых порах стояла задача — сократить период, отведенный для освоения проектной мощности печи. И чтобы добиться этого, они вновь и вновь перечитывали книжки и брошюры, в которых описаны методы работы Мазая. Конечно же, печь Мазая (напоминаю, она была 60-тонной, это уже Макар Никитич сделал ее стотонной) по сравнению с новой печью — карлик. Но когда шло освоение новой печи, методы работы Мазая очень пригодились. И вот результат — с 431 тысячи тонн в 1964 году выплавка на ней в 1966 году поднялась до 800 тысяч, а затем перевалила за миллион тонн.

Наследник Мазая Михаил Гонда удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.

Одна печь дает более миллиона тонн стали в год, почти втрое больше, чем давал весь цех, в котором работал Мазай…

Съем в 12 тонн сейчас рядовое явление. На помощь пришли природный газ, кислород, хромо-магнетизитовые своды, счетно-решающие устройства… Во времена Мазая об этом никто еще и думать не мог. А мастером смены в новом цехе работает Иван Андреевич Лут. Один из тех, кто вслед за Мазаем подписал знаменитое письмо о двадцатидневном соревновании.

— Мог бы и он еще варить сталь… Или, наверно, он бы уже был инженером, или директором… пли ученым, — говорит Иван Андреевич. Сам он удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.