Новеллино

Нет сомнения, что найдутся ныне и такие, кто упрекнет меня, утверждая, что вышеописанный проповедник по делам своим не только что поношения, а и похвалы достоин. Я же на это с легкостью возражу и в подтверждение словам своим, и в назидание потомкам, да и в собственную защиту сошлюсь на велемудрого и благочестивого Роберто да Лечче[101], какового по сущей справедливости за второго святого Павла почитают. Так вот, сей благочестивый муж за верное полагает, что меж монахами, священниками и иным церковным людом едва ли порядочно сыщется тех, кто закон божий и учение святых отцов вседневно наблюдает, а ежели и наблюдает, то в малом, а великое оставляет в преступном небрежении, что учению святого ангельского Франциска прямо противно. Впадая в любострастие с презрением стыда и благопристойности, пронырливые пустоплясы затем, чтоб простому люду пыль в глаза пустить, носят деревянные башмаки грубой выделки, каковых и сам святой Франциск не нашивал, прикрываются рубищем, а опираются на простую дубину, и все это только для того, чтобы доверчивым простофилям глаза от бесчинств своих и беззаконий верней отвести.

Сами же, преисполненные всеми знаемыми в свете пороками и потакающие всем своим желаниям, беспрестанно чинят наглости, проказы и блудодеяния, противные прелатов наставлениям. Предав себя беспорядочным своим хотениям и уместив внутри сердца своего отнюдь не закон божий, но охулительное сребролюбие и роскошь, проповедники слова божьего возвращаются с проповеди груженные всевозможным добром и достатком, что есть верный знак истребления всех благих нравов и презрения божественных и человеческих должностей, в чем сии презренные слуги господни пребывают. А если и соблюдают они какие узаконения, то разве что те, которые фальшивые деньги брать возбраняют, а потому и копят только серебро надлежащей пробы, каковое занятие их вседневное составляет упражнение. В приходах своих пускают они ложные слухи, будто достатки свои от самого папы римского получили, тогда как получают их от единого своего пронырства и лихоимства. Горе тому, кого переменчивая судьба со злонравными сребролюбцами сведет! Сравнительно с ними другие монахи, хотя и захватчивости не лишенные, но не такие пронырливые и предприимчивые, могут по сущей совести внушать любовь, уважение и всяческое благоволение сравнительно с теми, которые объяты пороками, нравоучениям внимать не хотят, за что во веки веков должны среди прочих людей почитаться разбойниками, лихоимцами и злонравными невеждами. А затем, что о ныне живущих мне толковать несносно, в девятой моей новелле поведаю вам историю одного священника, который в старое время из своей кумы сотворил сообщницу распутных своих забав. Предерзко полагаю, что благосклонный читатель почерпнет душевное услаждение от знакомства с этой историей.

Новелла девятая

Благородному мессеру Драгонетто Бонифаччо[102]

Священник сошелся со своей кумой; ревнивый муж мешает их свиданиям; молодка прикидывается одержимой, и муж отправлен любовниками в паломничество; священник же, не возбуждая подозрений, продолжает тешиться с кумой

.

Посвящение

Помнится, высокочтимый государь мой, немало времени проводили мы в рассуждениях о том, сколь мало можно иметь доверия к монахам, священникам и прочей братии. В подтверждение чего предлагаю вашему, равно как и благосклонных читателей вниманию повесть о том, как монахи обходят воспрещение входить в сношение с женским полом. Монахи с помощью всяких хитростей и разговоров торжествуют над своей добычей, входя в доверие к молодым особам, и при этом еще и оскверняют таинство святого крещения, что составляет наиглавнейшую часть нашей святой христианской веры. Тем самым они и Христа, господа нашего, и святого Иоанна оскверняют и предают на поругание, а честных людей обманывают и обирают. Посему молю всевышнего, чтобы он вкоренил в умы людские то разумение, что они суть наипервейшие закона божьего нарушители, как ты, высокородный господин мой, наилучшим образом уразумел.

Повествование