Новеллы и повести. Том 1

В последние дни Румен все время торчал под навесом, не ходил даже обедать. На помощь ему сбегались дети со всего квартала. Иногда он посылал кого-нибудь из них на велосипеде на завод — взять у бай Стефана нужный винт. Каждый наперебой старался первым оседлать эту заржавленную древность — тоже произведение Румена Веселинова. Его технические способности окончательно покорили ребят, и они готовы были все для него сделать. Счастьем было для них по целым дням околачиваться под навесом, в открытой механической мастерской. Прежде это место служило складом для дров и угля, но уже несколько лет подряд здесь стояла помятая и заброшенная трофейная машина. Навес, огороженный по бокам кирпичной кладкой, был покрыт ржавым железом, что служило в какой-то мере защитой от дождей и ветра. Румен устроил нечто вроде верстака, наковальни, токарного станка, дрели, обзавелся пилами, ножовками, молотками, насосом, клеем, держал в бидончиках масло и бензин. Вечером он прятал все это в деревянный ларь и вешал на него громадный замок. На верстаке оставались только токарный станок да дрель, но они были так крепко привинчены, что вряд ли кто-нибудь попытался бы их украсть.

Строго говоря, эта трофейная бричка была не совсем безнадежна. Она появилась во дворе полковника еще во время войны, и никто не обратил на нее внимания. Чтобы она тут не мешала, Мусинский распорядился оттащить ее в поле и бросить в яму, полную всякого мусора. Тогда Румен отправился к дяде Мусинскому и попросил у него разрешения вернуть автомобиль под навес. «Ладно, знай мою доброту, упражняйся!» — ответил Мусинский. С помощью каната Румен втащил машину под навес, и началась бесконечная разборка и сборка на радость соседским ребятишкам.

Вернувшись из казармы, Румен нашел машину в самом плачевном состоянии. Два колеса были сняты, кузов заржавел, руль оказался искривленным, двигатель тонул в пыли и паутине. Ко всему, на заднем сиденье, в том месте, где была продрана кожа, кошка устроила себе гнездышко и там окотилась. Румен пришел в ужас, но тут же, не теряя времени, засучил рукава и принялся чинить никому не нужную старую развалину. Теперь машина была в его полном распоряжении, и Румен с жаром начал ее восстанавливать, прилагая все свои знания, полученные в автополку, где он проходил срок службы.

Поначалу никто не обращал на него внимания. Каждый думал, что паренек прощается с игрушками. Но недели через две игрушка начала ворчать и бормотать. Полковник запаса, свесившись с балкона, долго прислушивался к этому. «Что такое? — вознегодовал он. — Этот шалопай присвоил мою машину!» На следующий день мотор снова зарычал. А через двое-трое суток колеса сами выкатили скособоченный кузов во двор. Мусинский не верил своим глазам. Возможно ли это? Старая бричка, выброшенная на свалку, вдруг воскресла. «Отобрал у меня машину этот бездельник!» — решил Мусинский и спустился во флигель, где жила баба Марийка, мать Румена, вместе со своей дочерью и зятем, бывшим жестянщиком, а ныне рабочим завода. Веселинова, небольшого роста подвижная женщина, была еще не так стара, но из-за того, что лицо у нее было густо изборождено морщинами и напоминало рыбачью сеть, все звали ее баба Марийка.

— Извините, — обратился к ней Мусинский, — много ли вы потратили на ремонт машины?

Баба Марийка скрестила руки и по привычке запричитала:

— Извелась я совсем, товарищ Мусинский, помогите моему горю!

— В чем дело? Что случилось? — удивленно спросил полковник.

— С тех самых пор, как пришел со службы, ни гроша в дом не принес. А я вдова, пенсия у меня маленькая. Пока жив был мой муж, были какие-то деньги, а теперь просто не знаю, чем стану платить вам за квартиру.

— Что же, собственно, произошло? — строго глядя на нее, спросил Мусинский.

Баба Марийка выложила ему все свои сомнения относительно будущности сына и попросила совета, как ей быть дальше.

— Надо обратиться за содействием к комсомолу, — порекомендовал полковник и, помолчав, вернулся к началу разговора: — Речь шла о машине — сам он ее исправил или кто-нибудь помог ему? Иными словами, я хочу знать, затратил он на это какие-то деньги или нет?

— Ничего я не знаю, товарищ Мусинский. Я так же разбираюсь в машинах, как и вы. Что он делал, чего это стоило, понятия не имею… Натаскал сюда разных шин, насосов, железок… Толковали с зятем моим, спорили. Сколько они потратили, сама не знаю… А почему ты об этом спрашиваешь, сосед? — неожиданно задала вопрос баба Марийка, с любопытством заглянув Мусинскому в глаза.

— Интересуюсь.

— По какой причине?

— Просто так, интересуюсь.

— Не знаю, товарищ Мусинский, не могу вам сказать!.. Скорее всего, сам до всего додумался… С детства тянется он к технике. Бывало с отцом все возились со всякими машинами. Да и сейчас у нас вся комната ими завалена…

— Интересно, — проговорил Мусинский, — можно туда заглянуть?

— Пожалуйста, пожалуйста! — затараторила баба Марийка, широко распахивая дверь.

Мусинский переступил порог скромного деревянного флигеля, состоявшего из небольшой передней, двух комнат и кухни, где по целым дням обреталась старушка.