Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Итоги декабристоведческих разысканий: особенности изучения группы непривлекавшихся к следствию и оставшихся неизвестными участников движения

Реконструкция состава тайных обществ не может ограничиться выявленными на следственном процессе членами конспиративных организаций и участниками заговора и военных выступлений 1825–1826 гг. Помимо тех, кто подвергся репрессиям, был прощен или сумел оправдаться в ходе процесса и избежал наказания, у исследователя имеются основания говорить о группе участников движения, имена которых на следствии не были названы. Кроме того, особенности «большого процесса», о которых уже говорилось в предыдущих разделах, позволяют предположить существование определенной (сравнительно незначительной в численном отношении) группы лиц, зафиксированных в показаниях и других документах следствия, но не ставших предметом расследования и по этой причине выпавших из поля зрения следователей (и, соответственно, авторов итоговых документов процесса). Входившие в эту группу лица также остались неизвестными следователям и правительству в рамках данного процесса. Таким образом, для того чтобы выделить и изучить категорию декабристов, необнаруженных следствием, необходимо обратиться к всестороннему анализу документов следствия, а также к изучению документальных свидетельств, не относящихся к главному «декабристскому» процессу.

Но, прежде всего, необходимо остановиться на принципиальном для методики исследования вопросе о полноте

известного справочного свода – «Алфавита» Боровкова, составленного по материалам расследования в 1827 г. По мнению первых публикаторов «Алфавита…» Б. Л. Модзалевского и А. А. Сиверса, Боровков «отнесся к своей задаче вполне добросовестно… он был даже чересчур усерден и добросовестен: так, он занес в „Алфавит“, рядом с лицами вполне определенными, реальными и ясными, несколько имен личностей, или не выясненных следствием, или вовсе не существовавших, мифических… Боровков при составлении „Алфавита“ поставил свою задачу очень широко, желая дать возможность справляться не только о действительно замешанных в деле лицах, но и о таких, кои к нему оказались непричастными…»[774].

В самом деле, помимо точно установленных следствием членов тайных обществ и участников военных выступлений, Боровков включил в «Алфавит» лиц, причастность которых к тайным обществам не была выявлена на процессе, только подозреваемых в этом (подозрения в их отношении не подтвердились), случайно попавших в орбиту следствия или названных на допросах ошибочно, даже вовсе не существовавших «персонажей». Все это создает впечатление исключительной (даже чрезмерной) полноты документального свода, максимального охвата сведений, оказавшихся в распоряжении следствия. Вероятно, на основании этого в научной литературе и, особенно, в конкретной исследовательской практике сформировалось стойкое представление о том, что свод Боровкова носит исчерпывающий характер. С. В. Мироненко, подготовивший в 1988 г. новое издание «Алфавита», отмечал: «Не все они (лица, помещенные в „Алфавит“. – П. И.) были членами тайных декабристских обществ или участниками восстаний на севере и юге, но даже простое упоминание того или иного имени в связи с движением декабристов, пусть эта связь не подтверждалась, влекло за собой составление Боровковым справки для царя»[775]

. По этой причине принято считать, что в VIII томе серии «Восстание декабристов», включающем вместе с «Алфавитом» и особое документальное приложение (материалы суда над участниками выступления Черниговского пехотного полка), были опубликованы «официальные материалы практически обо всех участниках декабристского движения»[776].

Итак, оборотной стороной такого благоприятного для исследователя обстоятельства, как наличие «полного» списка подследственных, обобщающего собранную следствием информацию, стало сложившееся в литературе мнение об «Алфавите» как исчерпывающем своде («выжимке») полученных следствием данных «практически обо всех» лицах, попавших в его орбиту. В результате этого историки постепенно оказались в своеобразном плену у «Алфавита», считая, что помещенными в нем лицами (570 человек) круг декабристов исчерпывается. Все это негативным образом повлияло на научные представления о персональном составе декабристских обществ. 579 человек – цифра, приведенная Модзалевским и Сиверсом как общее количество лиц, занесенных в «Алфавит» и документальное приложение к нему[777], нередко фигурирует в специальной литературе как общее количество участников «декабристского движения»[778]. Фактически сложилось такое положение, что если лицо присутствует в документальном своде Боровкова, то оно автоматически считается принадлежащим к декабристам или причастным к ним, если же его в составе «Алфавита» нет, значит оно не может претендовать на этот статус.