Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Лишь факт членства С. Д. Нечаева в Союзе благоденствия, а следовательно его принадлежности к декабристам, прочно укрепился в научной традиции и зафиксирован в библиографических справочниках; Нечаев даже «заслужил» как декабрист персональную рубрику[800]. Но этот случай является скорее исключением из общего правила. Другие лица, не отраженные в «Алфавите» Боровкова, составителями библиографических указателей декабристами не считаются. Об этом красноречиво свидетельствует отсутствие во всех указанных научных библиографиях имен А. Ф. Багговута, М. Д. Горчакова, А. В. Чевкина, в то время как о каждом из них имеются те или иные данные в публикациях и специальной литературе

[801]. Это обстоятельство в полной мере показывает отсутствие интереса к ним как декабристам. Еще более показательно, что такие лица, как С. С. Ланской, А. П. и Ф. П. Литке, Н. Н. Муравьев, хотя и присутствуют в указателях декабристоведческой литературы, но не фигурируют в них в качестве декабристов. Все эти наблюдения говорят об одном: лица, не вошедшие в состав «Алфавита», как правило, не считаются декабристами. Инерция традиционных представлений распространяется и на современный этап декабристоведения.

Подводя итог обзору исследований, затрагивающих проблему «неизвестных декабристов» и расширяющих круг установленных членов тайных обществ, следует констатировать: категория декабристов, не вошедших в «Алфавит» Боровкова, до сих пор не получила необходимого отражения в исторической литературе. Фактически за единичными исключениями эти лица остаются неизвестными как участники «декабристского движения».

Более того, отсутствие лиц данной группы в своде Боровкова оказывало обратное влияние на «признание» их в качестве декабристов. Как правило, комментаторы публиковавшихся документов, содержавших прямые указания на принадлежность к тайному обществу такого незафиксированного в «Алфавите» лица, ограничивались замечанием о том, что свидетельств, подтверждающих эти данные, не имеется. Так, составители тома письменного наследия В. Ф. Раевского А. А. Брегман и Е. П. Федосеева, комментируя сообщение Раевского о принадлежности к Союзу благоденствия полковника Пятина, писали: «Сведений об участии полковника Пятина в тайном обществе декабристов не обнаружено», тем самым ставя под сомнение недвусмысленное указание осведомленного мемуариста[802]. В комментарии к воспоминаниям B. C. Толстого С. В. Житомирская оценила сообщение мемуариста о членстве Г. И. Ефимовича (Яфимовича) в Союзе благоденствия короткой фразой: «Сведений о принадлежности Яфимовича к тайному обществу у нас нет»

[803].

Итак, отсутствие фамилии в «Алфавите» Боровкова стало причиной того, что принадлежность представителей этой группы к тайному обществу или военным выступлениям декабристов остается в научной традиции малоизвестным или совсем неизвестным фактом. В целом группа декабристов, не зафиксированных в «Алфавите» Боровкова, вплоть до недавнего времени оставалась вне исследовательского внимания, лишь отдельные имена изредка фигурировали в качестве участников «движения декабристов» на периферии научной литературы. В силу этого заполнение «белых пятен» в представлениях о персональном составе декабристских обществ приобретает несомненную научную значимость.

Между тем, еще С. Л. Мухина, посвятившая свое исследование «безвестным декабристам» П. Д. Черевину и С. Д. Нечаеву, считала такую работу одной из очередных задач изучения декабристов: «К следствию над декабристами были, как известно, привлечены свыше 500 человек. Но из следственных материалов, мемуарных и эпистолярных данных мы знаем, что не все участники декабристского движения были обнаружены, некоторые ускользнули от внимания бдительного николаевского сыска… Знаем ли мы всех? Нет, изучение, естественно, сосредоточено на лидерах, на идеологах, на особо выдающихся участниках движения…». Далее автор продолжает: «…их надо знать всех. Надо разыскать декабристов, условно говоря, „пропавших без вести“, найти источники – следы их деятельности»[804].

Актуальность и научное значение этого исследовательского направления отметила и М. В. Нечкина: «Мы до сих пор не знаем ни общего облика, ни конкретной деятельности многих декабристов, особенно относившихся к Союзу благоденствия, а иной раз и к более поздним организациям. Имена некоторых, счастливо спасшихся от следствия, естественно пропущены в „Алфавите“ декабристов…». Историк при этом особо подчеркивала, что «по счастливому стечению обстоятельств» некоторые члены декабристских обществ «вообще не были обнаружены». «Было бы очень полезно и нужно для декабристоведения раскрыть облик и деятельность как можно большего числа „безвестных декабристов“», – заключала М. В. Нечкина. По ее мнению, статья С. Л. Мухиной открывала «новое… весьма перспективное направление в декабристоведении»[805].