Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Представляется вполне допустимым предположение, отличающееся от версии О. И. Киянской: Крупеников мог быть принят в тайное общество Спиридовым (фактически – в присоединившееся к «южанам» Славянское общество), вероятно, при участии или в присутствии Андреевича. Муравьев-Апостол (или Бестужев-Рюмин) также установил связь с Крупениковым (через Спиридова или Кузьмина), как это было в другом освещенном исследовательницей случае с полковником П. Я. Ренненкампфом, хорошим знакомцем С. П. Трубецкого и С. И. Муравьева-Апостола, судя по всему, принятым в Южное общество[1177]. Такой нам видится гипотетическая картина контактов Крупеникова с тайным обществом. Как и в случае с Ренненкампфом, конспиративные связи с которым не лежат на поверхности, ибо не были до конца вскрыты следствием, Муравьев-Апостол, возможно, попытался спасти малозамешанное лицо (Крупеникова) от попадания в жернова репрессий. Кроме того, привлечение Крупеникова к расследованию обнаружило бы целый пласт скрываемых, явно нежелательных для лидеров заговора сюжетов, связанных с их расчетами на присоединение целого ряда соседних полков 1-й армии, с планами дальнейших действий мятежников[1178]

.

Конечно, ответ на рассматриваемый вопрос невозможен без привлечения дополнительных данных; вероятно, пролить свет на этот затененный вопрос помогут документы расследования в 1-й армии. Но все же несомненным представляется одно: обращаться за содействием заговорщики, начавшие восстание, могли к достаточно надежным людям, на которых можно было реально рассчитывать. Лидеры восстания явно надеялись на помощь или поддержку в Киеве и могли опираться лишь на хорошо известных им людей. Как представляется, не стоит полностью пренебрегать указаниями записок Горбачевского в отношении членства Крупеникова в тайном обществе; они базируются на рассказах непосредственных участников событий, в том числе А. Е. Мозалевского и близкого товарища Кузьмина В. Н. Соловьева. Возможно, в этих мемуарах отражена информация, полученная от Я. М. Андреевича и М. М. Спиридова, а также других «славян», которые непосредственно знали Крупеникова. Однако если даже степень близости Крупеникова к тайному обществу была не такой серьезной, как утверждается в записках Горбачевского, если не существовало предполагаемой прямой связи «Сергей Муравьев-Апостол – Спиридов – Крупеников», фамилия последнего, без сомнения, должна быть в числе предполагаемых участников декабристских конспиративных организаций.

Мемуары И. И. Горбачевского содержат указание еще на одного возможного члена Южного общества. Из текста воспоминаний следует, что среди участвующих в заговоре офицеров Ахтырского гусарского полка был поручик Никифораки.

В дни начала выступления черниговцев Я. М. Андреевич после неудачного посещения командира Ахтырского гусарского полка А. З. Муравьева пришел к ротмистру Малявину, где застал «многих офицеров, из коих некоторые были члены Южного общества, принятые Бестужевым-Рюминым». Этим офицерам Андреевич рассказал о результатах своих переговоров с Муравьевым и Повало-Швейковским. По словам Горбачевского, офицеры были возмущены отступничеством полковых командиров, но вместе с тем сами не согласились выступить. «Солдаты наши не приготовлены и большая часть офицеров ничего не знают (о тайном обществе. – П. И.)», –

ответили Андреевичу те офицеры, которые, в противоположность «большинству», в заговор, очевидно, входили[1179]. После этого мемуарист приводит диалоги Андреевича с неназванными офицерами, а затем с Н. Н. Семичевым и поручиком Никифораки: «Ротмистр Семичев и другие члены Южного общества

были согласны с сим мнением Андреевича (догнать С. Муравьева-Апостола и, согласовав с ним, начать восстание, приехав в какой-либо полк. – П. И.) и советовали ему немедленно ехать в Васильков. Семичев просил сказать С. Муравьеву, если он начнет восстание и если Ахтырский полк будет послан для усмирения мятежа, то все офицеры за долг поставляют соединиться с ним и станут действовать за общее дело. Поручик Никифораки сам побежал искать лошадей и вскорости возвратился с нанятым им евреем, который взялся доставить Андреевича в Васильков за неимоверно высокую плату…»[1180].

Автор записок вполне мог опираться на свидетельство самого Андреевича, своего товарища по 13-летнему заключению в Чите и Петровском заводе. Что касается Никифораки, то он оказал и практическое содействие Андреевичу. Его действия описаны непосредственно после сообщения о Семичеве – установленном следствием участнике Южного общества, действительно принятым в общество именно Бестужевым-Рюминым, – вслед за упоминанием о том, что участники встречи с Андреевичем являлись членами тайной организации. Надо думать, что в числе этих «других членов» общества (помимо Семичева) был и Никифораки.