Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Для нас важен конкретный аспект вопроса: был ли Крупеников членом тайного общества, и если да, то какого? Как отмечалось выше, согласно запискам Горбачевского офицер Курского полка Крупеников – заговорщик, член тайного общества. По показаниям С. Муравьева-Апостола, «майора Крупникова» ему указал «славянин» АД. Кузьмин, покончивший с собой после подавления восстания. М. Муравьев-Апостол показал, что о Крупеникове как участнике тайного общества Кузьмин знал потому, что он был принят Я. М. Андреевичем, активным членом Общества соединенных славян, который, кстати, так же как и Крупеников, служил в Киеве[1173]

. О. И. Киянская делает оговорку: «Конечно, нельзя полностью исключить возможность знакомства этих декабристов с Крупениковым», однако не считает этот путь плодотворным. Для того чтобы установить «действительный источник» сведений Муравьева-Апостола о Крупеникове, историк обращается к биографии последнего. Автор указывает на путаницу с чином и фамилией Крупеникова, которая присутствует в показаниях и воспоминаниях декабристов, и приходит к выводу о том, что С. Муравьев-Апостол и другие заговорщики лично не знали Крупеникова[1174]

. Не обнаружив служебных связей самого А. Н. Крупеникова с членами тайных обществ, Киянская находит таковые у его старшего брата Никиты Никитича – с М. М. Спиридовым. Дальнейший анализ приводит историка к выводу о том, что члены Южного и Славянского обществ перепутали Александра Крупеникова с братом Никитой, боевым товарищем Спиридова, уже давно вышедшим в отставку, с которым уже многие годы не имели связи. В итоге исследователь утверждает без оговорок: «Сделать точный вывод о его (А. Н. Крупеникова. – П. И.

) связях с тайными обществами невозможно; скорее всего, он даже и не знал об их существовании»[1175]

.

Такой ход рассуждений возможен, но нельзя исключать других мотивов С. Муравьева-Апостола, которые лежали в основе его тактики на следствии: в частности, трудно сбросить со счетов его стремление отвести от наказания лиц, мало замешанных в деле, а заодно скрыть некоторые звенья конкретного плана мятежа. Недаром сама исследовательница отмечает: «…лидер черниговцев тщательно скрывал все свои киевские контакты»[1176]. Версия историка о том, что заговорщики перепутали братьев и не поддерживали практически никакой связи с офицером Курского полка, достойна внимания, но не может быть единственной. Эта версия представляется нам, в частности, противоречащей логике событий, связанных с «командировкой» в Киев Мозалевского. В особенности же против такого хода рассуждений говорят следственные показания братьев Муравьевых-Апостолов и самого Мозалевского. Ведь речь в них идет об ожиданиях лидеров мятежа готовности со стороны Крупеникова непосредственно участвовать в выступлении, что не может не предполагать прочно установленных и тесных связей между лидерами выступления и Крупениковым, поддерживавшихся и накануне событий. Столь серьезная надежда на участие в мятеже, вызвавшая к жизни письмо Муравьева-Апостола в Киев и командировку Мозалевского, предполагает уверенность в надежности и близкое общение с Крупениковым (как с участником заговора) в канун выступления.

Что же лежало в основе надежд Муравьева-Апостола на Крупеникова? По нашему мнению, известная ему принадлежность этого лица к тайному обществу, подтвержденная имевшими место контактами. Служебное положение Крупеникова вроде бы не говорит о его близости к «славянам»: в полках 4-го пехотного корпуса, к которому принадлежал Крупеников, в основном служили члены Южного общества и лица, близкие к ним – И. Н. Хотяинцев, А. В. Капнист и др. С другой стороны, и Спиридов не был, собственно, «настоящим» членом Славянского общества: изначально он не принадлежал к этому обществу, а был фактически введен в его состав руководителями Южного общества. Поэтому связь Спиридова с братом давнего товарища-сослуживца (А. Н. Крупениковым) выглядит вполне естественно. Общение Спиридова с другими участниками Общества соединенных славян могло способствовать распространению этой информации среди «славян»: например, в нее мог быть посвящен служивший в Киеве Андреевич, в свою очередь передавший ее Кузьмину.