Новогодний Дозор

Брачная ночь ей, в общем-то, понравилась. Только очень хотелось спать, но она позволила себе уснуть не раньше, чем захрапел принц. Я буду тебе хорошей женой, мысленно пообещала она, вот увидишь – я сумею. С шипением выходили пузырьки из недопитого шампанского на антикварном прикроватном с гнутыми ножками столике.

Имя ее было Матильда. Правда, много лет ее никто не звал по имени. Мачеха с дочерьми, а за ними и все дворовые кликали позорной кличкой. Кличку она ненавидела. Никнеймы хороши только когда их сам себе выбираешь. Отец, который когда-то звал ее крошкой Тилли, в последние годы обращался «эй, дочка», да и то чаще звучало «эй» без «дочка». Так было – но теперь все изменилось. Госпожа Матильда, ваше высочество, молодая хозяйка. У ее высочества оказалась цепкая память, жесткая рука и более чем достаточно практической сметки.

С раннего утра до поздней ночи она крутилась по хозяйству, проверяла одно и другое. Выяснилось, что бюджет королевства изъеден кредиторами, как прабабкин салоп – молью. Приезжали оборотистые черноглазые ломбардцы с быстрыми ухватками, складывали циферку к циферке. Крах удалось отсрочить – но не более; нужно было делать заем, чтобы покрыть хотя бы проценты по долгу. Она кинулась к свекру, король ничего не понимал в счетоводстве, он был почти неграмотен, стучал кулаком по золотой тарелке – позор! Не царское это дело! Затравить торгашей собаками! Ломбардцы уехали, вежливо раскланявшись. Золотую тарелку они прихватили с собой. И хрустальные башмачки тоже.

Иногда Матильде хотелось забиться в теплый уголок за печкой, где ее никто не достанет, сесть на золу и плакать от бессилия. Тогда она упрямо сжимала губы и звала портних, модисток и ювелиров. И чем сильнее скребли кошки на душе, тем ослепительнее она улыбалась. В конце концов, у нее был принц.

Он был хороший парень, ее принц, веселый и не битый. Жаль, что единственно достойными занятиями для мужчины он почитал пирушки, охоту и войну. На войну он и ушел вместе с ватагой таких же веселых молодых обормотов. Не скучай, детка, я пришлю тебе открыточку из зоны боевых действий. И вообще, я скоро вернусь. На какую войну? Право же, она не уследила. В мире всегда достаточно войн. Англичане воюют с французами, русские с немцами… А если в Европе затишье, найдется кто-то на Ближнем Востоке, на кого неплохо бы сходить крестовым походом во имя веры или еще чего-нибудь. Молодая жена не выяснила у мужа подробностей, она была сама не своя – почему-то ей казалось, что принц не оставит ее в такой момент. Матильда была беременна.

Король и королева хотели внука, кто б сомневался. Ее тошнило по утрам, среди дня и к вечеру; талия расселась, как бочонок огурцов; лицо пошло пятнами… может, оно и к лучшему, что принц далеко. За месяц до родов живот сделался каменный, она боялась не доносить, боялась умереть, боялась родить мертвое дитя… Страхи оказались напрасны, ребенок родился в срок и здоровый – вот только это была девочка. Королева-бабка лишь разок соизволила взглянуть на внучку, поджала губы, процедила сквозь них слова, как супчик с мухами: может, в следующий раз сумеешь родить сына. Король не пришел ни разу. Малышку назвали в честь венценосной бабки – Жавотта.

Однажды Матильда проснулась среди ночи, дочка спала и кормилица тоже, она подошла к окну, отдернула тяжелую душную штору, вдохнула весенний запах сырой земли и поняла, что совсем не помнит принца.

Да и себя прежнюю она позабыла. Все, что составляло прежде ее жизнь, ушло, сгинуло, потерялось. Крылатые бабочки-мечты были засыпаны снегом прошедшей зимы, а оттаяв по весне, обернулись кучкой серого праха. Повседневные хлопоты съедали день за днем, дочка росла, королевство тощало. Явились банкиры с закладными и маленькой, но боеспособной армией, стрельнули из пушечки по воротам, снесли узорную решетку и добились королевской аудиенции. Свекор после их визита слег с инсультом, ишиасом и сенной лихорадкой, а большой лес с дичью отошел к соседнему королевству, и луга за лесом – тоже. Если бы принц был дома, ахала свекровь, он бы не допустил. От принца за все время не пришло ни весточки.

Он явился к Рождеству следующего года, грязный, завшивевший и злой, ничуть не похожий на прежнего галантного баловня. Принц потребовал от жены – вина, пожрать, интимных ласк прямо в ванне, куда она засунула его мыться, и снова вина. Автоматные очереди прошлись по его телу крест-накрест, оставив страшный след, и еще у него плохо двигалась левая нога. Прошел месяц, другой, а принц продолжал пить, и как-то раз Матильда поймала себя на ужасной мысли – лучше бы не было на нем в тот день бронежилета, тогда пули перечеркнули бы его жизнь, но не ее. Женский инстинкт толкал ее бежать, но поздно – она снова была беременна. Жизнь превратилась в кошмар. Король впал в слабоумие, королева позволяла сыну все, принц не просыхал, слуги сбежали, в бальной зале пьяные ветераны рубились на шпагах и непотребные девки плясали голыми.