Новые идеи в философии. Сборник номер 14

Вы можете думать об этой точке зрения все, что хотите, вы можете отворачиваться от «аморализма» как такового, даже независимо от тех жестоких насмешек, которыми он осыпает воззрения противников. Можно против нее возразить – что и возражали и что, действительно, неопровержимо, – что изложенные здесь идеи лишены «твердой опоры» и что набросанный здесь идеал при всей своей кажущейся ясности все же в основе своей неясен и смутен и даже полон противоречий. Мы к этому прибавим, что он и не может не быть противоречивым, потому что одна природа, как таковая, вовсе не может еще научить идеалу, потому что, если вы исходите из природы, а, следовательно, из инстинкта и перед ними преклоняетесь, то, будучи последовательными, вы не можете остановиться на победе над природой и укрощении инстинктов, что, наконец, абсолютный произвол и неограниченное утверждение индивида не может привести прямо к власти индивида над самим собой. Несмотря на все это, вы должны будете признать одно общее положение: здесь трагически раскрывается перед нами борьба мощной индивидуальности за внутреннюю свою свободу. Старания ее остались логически далекими от этой цели, но это – великая и благородная цель, и только как цель она требует благородной воли. Пусть только о немногих сторонниках этой точки зрения можно сказать, что им действительно знакома эта великая борьба; пусть о многих совершенно справедливо изречение: «его учение превращается в символ веры; его плохо понимают и компрометируют»; пусть произвол им улыбается, но власть над собой им чужда; пусть они только комичны, какой бы титанической они ни пытались изобразить свою пигмейскую личность». Во всяком случае тот, кто внушил эту точку зрения, обладал великой благородной волей, независимо от того, верна ли эта точка зрения или нет.

Но нам важна здесь не личность, а важно дело, нас интересует объективное значение изложенной точки зрения. Обосновать моральное учение ей не удалось, но это и не входило в ее задачу; напротив, она стремилась разрушить мораль. «Высший тип человека», которому она учила, сильный человек должен был быть вместе с тем «аморалистом». Разрушить мораль как таковую ей не удалось, но ей удалось нанести непоправимый удар одной форме морали, этическому догматизму, всякой этике, построенной на биологической, социологической основе. Индивидуализм, в самой основе своей биологический, есть последовательное самоупразднение и саморазложение всякой биологически обоснованной этики. «Надо же на столько быть честным и с самим собой». Этой честностью, которую он сам требовал, обладал «аморальный» индивидуализм; он честно сделал все выводы из натуралистических принципов и именно поэтому ему удалось разбить вдребезги этический догматизм, потому что он правильнее «интерпретировал» действительность, чем догматизм, который хотел сделать природу и жизнь основой своих всеуравнивающих учений о счастье и благоденствии всех людей. Индивидуализм опроверг его, вполне правильно сделав «из той же природы» прямо противоположные выводы. В этом его сила. Но слабость его заключается в том, что он вообще захотел вывести из природы какие-нибудь оценки, обосновать на ней какую-нибудь норму; в этом, как мы увидим ниже, его заблуждение, роковым образом разрушающее его самого. Но разрушение догматизма было и остается его заслугой и заслугой не только отрицательной. Разбив «социальные цепи», он вместе с тем боролся против социально-этического, социологического нивелирования и развития внешних сторон личности в защиту индивидуалистического углубления и развития внутренних ее сторон. Правда, ему не удалось обосновать стремление к этой цели на надежном принципе. Для этого новая точка зрения, преодолевшая догматизм, должна была бы преодолеть еще себя самое. Что она логически не сумела себя преодолеть, в этом заключалась «великая месть», которой она отомстила себе самой. Но в таком случае она должна была бы «превратиться» в такую точку зрения этики, которая лежит за пределами того, что она считала этикой и с чем она боролась, как с моралью, которой ее борьба против морали не касалась и не могла касаться, с которой она и бороться не могла, потому что она и не касается того, что рассматривал как мораль аморальный индивидуализм; мы имеем в виду точку зрения, которая в такой же мере лежит за пределами аморализма, как и за пределами догматизма.

Эта другая точка зрения, которой полемика индивидуализма не коснулась и не могла коснуться, в свою очередь, находится по ту сторону переоценки всех ценностей. Это – точка зрения критической этики.

III. Критическая этика