Новые идеи в философии. Сборник номер 14

Одну вполне правильно вскрыл уже индивидуализм в своей антиэтической тенденции против этического догматизма. Заповедь всеобщей пользы не целесообразна, потому что она все равно никогда не может быть выполнена, так как последствия какого-нибудь действия представляют собой бесконечно длинный ряд, теряющийся во времени, и предусмотреть их нельзя. А провозглашать заповедь, неисполнимость которой заранее известна, бессмысленно, чего никто отрицать не может. В натурализме, однако, заключается еще одна бессмыслица. Так как, согласно его учению, норма и естественная необходимость одно и то же, то все равно произойдет то, что должно произойти, и всякая норма излишня и не целесообразна, также по прямо противоположной причине, чем раньше: раньше – потому, что нормативное все равно никогда не может совершиться, а теперь потому, что все равно оно должно произойти. Так противоречия являются парами во всякой оценке жизни, определяемой данными естественно-научными и биологическими. Этическому догматизму присущи оба противоречия, а индивидуализму – только второе.

Этим исчерпана одна задача критической этики, закончена ее pars destruens, установлено, на чем никакая вообще оценка основываться не может. Всего опыта внешней природы недостаточно, чтобы получить правильный масштаб для оценок. Этот масштаб, следовательно, должен стоять по ту сторону всякого чисто естественного бытия точно так, как чисто естественное бытие стоит «по ту сторону добра и зла». Не основывая догматически ценное, нормативное на этом бытии, критическая этика ставит себе задачу исследовать, можем ли мы вообще найти подобного рода общеобязательный масштаб для оценок и, если да, то каков этот масштаб. Итак, он должен быть общеобязательным, иначе он вообще не имеет смысла. Это значит: он должен быть в состоянии претендовать на всеобщее признание со стороны всех разумных существ. Именно поэтому он может основываться только на разуме, он должен вытекать из разума, который сам есть источник всего общеобязательного. Отрицать общеобязательное значение и отрицать его именно, как таковое, значило бы тогда отрицать самый разум. А отрицать разум значило бы отрицать само отрицание, так как и это последнее не имело бы никакого значения и ничего не значило бы. Таков единственный и абсолютно-логический вывод. Чтобы с ним не согласиться, было бы необходимо отрицать норму логики, а это никому и в голову не придет, ибо он сейчас же заметил бы, что своим отрицанием он сам уже исходил из нее.