Новые испытания

Но Сан Саныч слишком хорошо знал жизнь Самойлова.

— И поэтому ты всю жизнь мстил ей за юношеский роман с Виктором? И поэтому ты заводил интрижки со всеми… секретаршами, которые тут… работали? Откуда я знаю? А что я, по-твоему, слепой? Ничего не понимаю в жизни? Борис! Совершив предательство, неужели ты не думал, что оно вернётся к тебе бумерангом? Я стараюсь показать тебе самую суть. В тот момент, когда у твоего друга неприятности, беда, когда его дочка лежит в больнице, ты… Ты думаешь о своих обидах и строишь планы мести! Как тебе не стыдно, Борис!

— Ты, Сан Саныч, со мной, как с мальчишкой, общаешься… — обиделся Самойлов.

— A ты для меня и есть мальчишка, — подтвердил Сан Саныч. — Вы с Виктором на моих глазах выросли. И если я ругаю тебя, то только потому, что переживаю, как за родного сына. Я вижу, Борис, что ты стоишь на краю пропасти и балансируешь на самой грани. И даже не замечаешь этого. Очнись, Боря, перестань думать только про деньги, да про обиды, иначе ты погибнешь! Как личность погибнешь. Я тебя не пугаю, а просто предупреждаю. И ещё. Этим делом, — тут Сан Саныч щёлкнул пальцем по горлу, — ты не увлекайся. Не пей.

Сан Саныч высказался и решил, что Самойлову надо дать время для осознания сказанного.

— Ну, пошёл я. Сердце не на месте, надо в больницу сходить…

Сан Саныч ушёл, а Самойлов в смятении заметался по кухне:

— Значит, я на краю пропасти, да? А что же делать? — спросил он сам себя. Но знакомое решение проблемы уже ждало его в холодильнике. Он достал бутылку, открыл её и выпил, не закусывая.

Косте так и не удалось дозвониться Кате, потому что смотритель решительно отобрал у него мобильник.

— Чёрт, Костик, что это ещё за самодеятельность? — сурово спросил он.

— Я позвонить хочу, позвонить, ты понимаешь! — закричал Костя. — Это же дело одной минуты!

— Нет. Ты, дурачок, не должен отвлекаться по пустякам. И должен слушаться меня во всём. Понял?

— Мы так с тобой не договаривались. Я не могу вот так, разом, взять и от всего отречься ради мифического золота!

— Ничего не знаю. Когда мы договорились, что идём вместе, подразумевалось, что ты во всём меня слушаешься. Раньше надо было сомневаться, на берегу. А сейчас — поздно! И вообще — что это за бардак? Почему самые простые вещи тебе приходится повторять по сто раз?

— Макарыч, перестань! — взмолился Костя. — Мне нужно только один раз позвонить. Узнать, как Катя себя чувствует.

— Ага. Я тебе про Фому, а ты мне про Катю. Мобилку не отдам! Пусть эта штуковина поживёт у меня. Так всем будет спокойнее. У нас сейчас другая цель. А если ты позвонишь своей Катьке, она загрузит тебя своими бабскими проблемами, и — пиши, пропало. Будешь думать о ней, а не о том, как ловушки ликвидировать.

— Да устал я уже, устал! — признался Костя. — Ловушки, сундуки, монеты. Ползаем под землёй, как кроты, немытые, слепые, света белого не видим!

— А ты что же, хотел блюдечко с голубой каёмочкой?

— Я уже ничего не хочу. Всё. Отхотел, — сдался Костя.

— Да, кстати, о Кате. А ты в курсе, что над тем местом, где осталась необезвреженная мина, находится дом твоей Катерины?

— Не верю! — оторопел Костя.

— Ну, тогда читай. — Смотритель достал из кармана письмо Сомова, которое якобы было отравлено. — Это то самое письмецо с чернилами, из-за которого ты чуть не наложил в штаны, Костик!

Костя взял письмо и стал читать вслух:

— «…Я уверен почти на сто процентов, что до этого письма может добраться только местный, хорошо знающий катакомбы человек. Поэтому хочу тебя предупредить: некоторые места тщательно заминированы и над этими минами находится город. Если ты не дорожишь своей жизнью, то подумай хотя бы о других, близких тебе людях!»

— Ну, что скажешь? — мрачно поинтересовался смотритель. — В общем, ты сам решай, Костяш. А я пошёл. Только запомни: мне терять нечего.

Косте некуда было деваться.

Пока смотритель и Костя вели этот разговор, к маяку вернулся Андрей. Он зашёл в свою каморку и заметил, что внутри кто-то был. Он прислушался: из подвала доносился странный шум. Андрей тихо вышел из комнаты. Он спустился в подвал и увидел мужчину, готового уйти в катакомбы. Костя уже скрылся в темноте катакомб, и Андрей его не увидел.

— Кто вы? И что вы здесь делаете? — спросил Андрей у постороннего.

— А я это… Из порта. Инспектор, — не моргнул глазом смотритель. — Вот смотрю, что по времени пора, а у вас, дорогой товарищ, до сих пор не включён маяк.

— Что? — оторопел Андрей.

— Маяк, говорю, не горит. Внимательным надо быть и выполнять свои обязанности добросовестно, — сказал смотритель и скрылся в катакомбах, оставив изумлённого Андрея размышлять о том, кто же это был.