Новые приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России. Дело «Медного всадника»

Соперник русского чемпиона, англичанин Найджел Скотт, нетерпеливо ерзал, отхлебывая из бутылки минералку «Vittel». Внезапно Брагин встрепенулся, открыл глаза и молниеносно передвинул фигуру на доске. Зал зашумел, зароптал, запричмокивал. Скотт запустил пальцы в давно немытую, сальную шевелюру и склонился над позицией.

Эллинг бурлил и кипел. Народ толпился у шахматных столиков, у большой демонстрационной доски, вокруг индийского гроссмейстера Сингха, комментирующего партию. Здесь же Патрик Манн, восьмилетний вундеркинд из Андорры, прилетевший вместе с мамой, давал сеанс одновременной игры вслепую на пяти досках. Мама, стоящая рядом, то и дело платком вытирала нос юному дарованию.

— Слышали? Говорят, у Скотта в приватной комнате висит портрет Брагина. Весь истыканный дротиками, — розовощекий репортер «Спортивной хроники» хитро подмигнул Полу Киртону, придумавшему грандиозный ребрендинг игры — со встроенными камерами в фигуры королей, трансляцией частоты пульса игроков и пиаром околошахматных скандальчиков.

— Это невероятно! Как виртуозно Брагин выжимает победу из мизерного преимущества слона над конем при пешечных «островках» на обоих флангах! Без всяких сомнений, Брагин — король, один из сильнейших шахматных королей всех времен, — сыпал восторгами Сингх.

— Холмс, неужели это интересно?

— Что именно, мой друг?

— Смотреть, как два типа в гробовом молчании часами таращатся на доску. По-моему, самое захватывающее в трансляции шахматного матча — это рекламные паузы.

— Смотреть за партией, Ватсон, — все равно что наблюдать, как пишется детективный роман, и ждать, кто в итоге окажется убийцей. Этот, — Холмс ткнул пальцем в экран компьютера, — или этот?

— Хорошо, что круг подозреваемых ограничен.

— Э-э-э! Не совсем так. Есть третьи силы. Видишь чудака с перьями на голове? Дырявит взглядом смотровое стекло. Не иначе как натуральный шаман. Его притащил с собой Скотт — гипнотизировать Брагина.

Ватсон с отпечатком скуки на лице смотрел на экран через плечо Холмса.

— Кого же притащил Брагин? В качестве наемного убийцы?

— Вот эта худая девушка кавказской внешности почти не отходит от аквариума. Правда, на гипнотизершу не похожа. Внешняя покорность, а внутри — огонь. Красота тигрицы. Та еще особа. С характером. Когда Брагин уходит в приватную комнату, начинает заметно нервничать. Может, подруга.

— О! Похоже, звонят в дверь. — Ватсон оживился. — Шерлок, прояви свою прозорливость. Кто бы это мог быть?

— Easy as a pie,[3] Джон! Или, как говорят в России, проще пареной репы. Это Брагин, чемпион мира по шахматам, которого мы только что наблюдали за десятой партией матча. Наблюдали в записи. А теперь будем, так сказать, лицезреть живьем. Ну что ты так на меня смотришь? Человек попросил аудиенции. Не сочти за труд, впусти гостя!

Ватсон удалился, бормоча под нос: «Мог бы и предупредить». Холмс устроился поудобнее в кресле. Через минуту Ватсон вернулся, рукой приглашая посетителя войти в комнату. У Брагина было свежее лицо, уверенная осанка. Однако резкие торопливые движения выдавали его нервозность. Он сдернул с головы кепку-восьмиклинку и, как показалось хозяевам, с пренебрежением бросил ее на комод. Две глубокие складки на лбу и выпяченный вперед квадратный подбородок придавали Брагину сходство с бульдогом.

— Вы сегодня блестяще провели партию! — произнес Холмс. — Как я понимаю, для победы в матче осталось набрать пол-очка в оставшихся двух играх?

Брагин кивнул, опускаясь в свободное кресло. Ватсон разместился на диване рядом с дремлющим енотом.

— Мистер Холмс, у меня проблемы, которые я хотел бы озвучить без посторонних. — Брагин устремил взгляд на Ватсона.

Ватсон схватил енота и, выдворив беднягу в коридор, с невозмутимым видом вернулся в комнату. Холмс едва заметно усмехнулся.

— Вы можете быть откровенны. Это мой помощник и верный друг — доктор Ватсон.

— Что ж… — Брагин развернулся всем корпусом к Холмсу. — Вы, как я понял, следите за матчем. И в курсе счета — плачевного для моего соперника.

— Да, конечно. Прошу, продолжайте, — терпеливо сказал Холмс.

— В последнее время со мной происходят странные вещи. И это на фоне матча. Кто-то подбрасывает мне черные фигуры. Сначала пришел курьер и вручил запечатанный конверт на мое имя. Внутри была фигура коня. Конечно, я не обратил на это никакого внимания. А на следующий день конюх сообщает, что погибла моя лошадь. Не сомневаюсь, что ее отравили. Она несколько часов мучилась, захлебываясь пеной, пока не издохла. Сказать, что я был огорчен, это ничего не сказать! Лошади и скачки — мое любимейшее занятие…

— Любимейшее? — удивился Ватсон.

— Ах, ну да, после шахмат, конечно же, — бросил через плечо Брагин и продолжил: — Так вот. Через несколько дней в почтовом ящике опять конверт. И там уже фигура ладьи! Но и в этот раз я не придал этому значения. Ладья отправилась следом за конем в мусорное ведро. На следующий день — новое несчастье. Сгорает дача.

— Хм… Ладья на европейских языках означает замок, крепость, — заметил Холмс. — Да мне ли вам об этом говорить!