Новые звёзды Парамона

Оказалось, что вторая дверь в комнате Марин ведет в гардеробную (первая – в санузел). Там помимо одежды на каждый день и, со вчерашнего дня моих берцев и комбинезона, запакованных в металлический ящик, хранится пара десятков нарядов. Они переливаются всеми оттенками металлика: ослепляющее серебро, розовое золото, мерцающая ртуть…

Для сегодняшнего вечера Марин выбрало платье, собранное из серебристых металлических косичек. В них вплетены волокна еще нескольких цветов: золотого, голубого, коричневого… Марин небольшого роста, при этом грудь её несколько больше, чем я видел у большинства девушек на Игле. Платье прекрасно сглаживало эту диспропорцию, зрительно увеличивая рост его обладательницы. Однако главная его фишка была не в этом.

Марин подошла ко мне и попросила пощупать подол ее платья. Мне и самому было интересно, какова металлическая ткань на ощупь. Я нагнулся с дивана и протянул руку, чтобы аккуратно взять кромку полотна двумя пальцами. Но не тут то было. Когда между платьем и кончиками моих пальцев оставался всего сантиметр, косички стали сокращаться и укорачиваться. Подол платья, который едва не касался пола, над моей рукой приподнялся. Волокна, из которых был собран наряд, имели чувствительные кончики. Когда снизу появлялся некий предмет, они теряли горизонтальные связи и сокращались по вертикали. Я тут же поставил эксперимент: до какого уровня платье способно обнажить ножку своей хозяйки. Оказалось, что до талии. Впрочем, слово «обнажить» нужно понимать довольно условно. Готовясь к выходу на открытый воздух, мы обязательно покрывали себя защитной мазью PGM. За несколько секунд она полимеризуется и образует на коже мембрану, которая изнутри ощущалась как хороший комбинезон. Я не люблю её за это обманчивое ощущение. Снаружи PGM гладкая, как стекло. Когда трогаешь себя, кажется что прикасаешься к неживому. Поэтому я смываю с себя PGM с чувством облегчения. Чтобы избавиться от мембраны, в душевой кабинке нужно получить порцию специальной пены. Кабинки для смыва PGM устанавливаются вне санузлов и имеет отдельную канализацию: использованная мембрана перерабатывается и восстанавливается.

На вечернее собрание мы с Марин отправились под ручку. Она обула сандалии на высокой платформе и взяла с собой почти невесомый зонт. Как и положено хорошему зонту, он интуитивно менял форму, прикрывая открытые плечи девушки от вечерних лучей Убунту.

Моя повседневная одежда была украшена несколькими прядями металлический нитей в тон платья моей дамы. Я и глазом не успел моргнуть, как они сами вплелись в футболку, едва Марин выпустила их из пальцев. Про себя я подумал, что она таким образом пометила меня как свою собственность.

Обстановка в парке была праздничной и напоминала клуб в Старой Европе, оформленный в аристократическом стиле. К струям обогащенного кислородам воздуха в беседках примешивался приятный аромат, с нотками кофе, сандала и табака. На железных деревьях и на дорожке работала интуитивная иллюминация: цвет подсветки гармонировал с нарядами проходящих. Девушки из клуба модниц разделились на две группы. Одни предпочли глубокий цвет морской волны (иногда даже с анимацией в виде морской пены), другие, как Марин, сочетание золота и серебра. Впрочем, в платье Марин был секрет. Как только к нам приближалась девушка из «морской» партии, на подоле Марин зарождался голубой поток, он красиво обвивал ей фигуру, оставляя пенные разводы на талии и груди, а потом выплескивался на поверхность зонта фонтаном оттенков морской волны. Над зонтом при этом начинали сиять голографические звезды.