Новый Мир ( № 1 2012)

Обдумав все как следует, я в один из ближайших выходных отправился на Антоненко, где располагался в ту пору Обком профсоюзов работников торговли. Я малость побаивался встретить там прожженных крючкотворов, гоняющих изнемогшую толпу от одного кабинета к другому, боялся увидеть длинные очереди, образцы бланков и заявлений, которые придется заполнять, и прочую бюрократическую кухню. Но ничего этого в натуре не оказалось. По меткому определению Владимира Ильича Ленина, “профсоюзы — это школа коммунизма”, поэтому бюрократические формы работы были им напрочь чужды. Я немедленно был принят зампредседателя профсоюза работников торговли. Очень жалею, что я не списал с таблички на дверях ее фамилию и теперь не могу назвать ее во всеуслышание. Впрочем, с тех пор прошло почти четверть века, и если профсоюзная бонза и жива, то находится ныне в глубокой старости, а возможно, и маразме, так что сводить с ней счеты бессмысленно и поздновато.

Когда я начал объяснять суть конфликта, хозяйка кабинета, не дослушав, спросила:

— Вы из какого универсама?

— “Тридцатый”. Луначарского, шестьдесят.

Хозяйка кабинета подняла телефонную трубку, не заглядывая в справочник, набрала номер.

— Ирина Александровна? Здравствуйте. Из Обкома профсоюзов беспокоят. Узнали?.. Очень приятно…

Пока я удивлялся, что собеседницу профдамы зовут так же, как и нашего коммерческого директора, разговор коснулся моего вопроса:

— Тут от вас грузчик пришел, с жалобой. Пожалуйста, примите меры, чтобы жалоб больше не было.

Повесив трубку, начальница подняла на меня равнодушный взор и сказала:

— Вы свободны.

— Но вы даже не… — начал было я, но продолжать мне не дали.

— Я сказала: свободны. К нашему профсоюзу вы больше отношения не имеете.

Прекрасный урок преподала мне школа коммунизма!

Будь я просто грузчиком, Санино пророчество сбылось бы немедленно и в точности. Я был бы уволен в тот самый час, когда перешагнул порог поганого профсоюзного кабинета. Но просто так выгнать честного и непьющего рабочего нельзя даже по указке профсоюза, и потому на следующий день я на работу вышел. Со свойственной мне медлительностью я обдумывал очередной шаг, однако последующие события своротили мои мысли на другое. Во время одного из перерывов во дворе появился Серега Баклан — наш коллега из пункта приема винных бутылок. Он кивнул мне, приглашая отойти в сторонку, и, когда мы остались вдвоем, тихо сказал: