Новый Мир ( № 12 2012)

Дома главный конструктор выслушал сухо мой очень краткий доклад. Через пару дней шифровка из штаба ВМФ — направить представителей в Севастополь для испытания кораблей в штормовых условиях. Направляют зама главного конструктора и бригаду испытателей, в том числе и меня.

Началось испытание и кораблей и людей. В шторм эти суденышки настолько валки — они описывают корпусом форму волны, — что выжить можно только при сильном хотении. А через десять минут такое хотение пропадает.

После первого выхода (два часа в море с работающими турбинами) излом в муфте составил на всех трех кораблях примерно 0,21 мм; после второго — 0,42; после третьего — 0,63. Полное торжество гипотезы.

Комиссия пишет акт, мне сутки отдыха (ездил к маме в Алупку). Приезжаю — скандал! Председатель буйствует:

— Все липа! Обман! Аннулирую!

— Что случилось?

— А то, что все ваши замеры — липа!

— Пойдемте на катера, — говорю.

Оказалось, проверочный замер комиссия сделала, не убрав свободного “плавания” вала вдоль оси в пределах рабочего зазора. Сделали как надо, получили 0,63.

— Среди нас есть только один инженер — Удоденко, — объявил председатель.

Акт подписали. Тут же сделали болты на фундаменте призонными, вышли в море — расцентровки нет. Второй акт и рекомендацию на все флоты.

Мой начальник Василий Васильевич Петухов (очень напомнил мне Константина Михайловича Колчина) и юрист завода Владимир Иосифович Ткаченко дали мне рекомендации для вступления в партию. Собрание было в целом благожелательным. Лишь Колосов демонстративно развернул газету в знак протеста или безразличия. И воздержался при голосовании. Позже кто-то мне шепнул: “Колосов наказал своему ближайшему окружению Удоденко к руководящим должностям в конструкторском бюро не допускать!” Действовал твердый закон.

 

19 мая 1957 года. 15 лет со дня пленения. Трудовые будни. Но как-то все еще ощущение — все кругом чистые, а ты — нет.

Там было все ясно. Есть враг. Есть товарищи. Идет война.

А тут? Тут все мои старания — попытка искупить совершенный грех.

В институте преподаватель военной кафедры вдруг говорит:

— Вам предлагается работа за границей, квартира в Москве.

— Я был в плену.

— Извините, забудьте, этого разговора не было.

Как-то в цеховом шуме и ритме возникла фигура в форме.

— Вы Удоденко?

— Я.

— Подпишите, — дает бумажку.

Кто такой? Какое отделение власти? Почему повелительно? Читаю. Человека по фамилии Федотов не знаю. В замешательстве.

— Так надо, подписывайте.

Бунтовать? В самом деле не помню Федотова.

Подписал.