Новый Мир ( № 2 2011)

В книге О’Махоуни (к сожалению, нам ничегошеньки — ни в предисловии, ни в послесловии, ни даже в аннотации не сказано о том, кто это такой) симпатична прежде всего объемность взгляда и — при несомненной тщательности анализа — отсутствие категоричных и пристрастных оценок советской жизни, взгляда на нее свысока и стремления «развенчивать мифы». Прекрасно отдавая себе отчет в мифологичности множества аспектов советской культуры (видел ли кто-нибудь культуру без мифологичных аспектов?), он ясно видит и то, что мифы нуждаются не в «развенчивании», но в понимании. Он объективен, насколько вообще возможно быть объективным (даже теперь, спустя двадцать лет после краха советской власти, это не так легко и не так распространено, как хочется видеть), и анализирует советский мир с его обыкновениями, как анализировал бы, скажем, Древнюю Грецию: просто как культурную форму со своими особенностями. Думается, для понимания это наиболее продуктивно.

«Я  н и к о м у  т а к   н е   п и ш у,   к а к   В а м…»  Переписка С. Н. Дурылина и Е. В. Гениевой. М., «Центр книги Рудомино», 2010, 544 стр.

Сергей Николаевич Дурылин и Елена Васильевна Гениева писали друг другу всего восемь лет: с 1925-го по 1933-й. Переписка, вначале чрезвычайно интенсивная, к началу 1930-х сошла почти на нет и наконец — когда Дурылин переехал в Москву и оказался со своей подмосковной корреспонденткой почти в одном городе — прекратилась, сменившись личным общением, которое продолжалось до конца жизни Сергея Николаевича.

Спустя много лет внучка Елены Васильевны, давно уже выросшая и ставшая директором московской Библиотеки иностранной литературы, — Екатерина Юрьевна Гениева нашла эти письма и поняла, что их нельзя не издать.

Сергей Дурылин (1886 — 1954) — писатель, искусствовед, религиозный мыслитель — на протяжении всей жизни вел интенсивнейшую переписку с очень широким кругом весьма нерядовых корреспондентов. Среди них были и философы — о. П. Флоренский, С. Н. Булгаков, В. В. Розанов, и поэты — Б. Л. Пастернак, М. А. Волошин, Б. А. Садовской, и художники — М. В. Нестеров, К. Ф. Богаевский, Р. Р. Фальк, П. Д. Корин, и музыканты — Н. К. Метнер, П. И. Васильев, А. Ф. Гедике, — причем со всеми он разговаривал на равных. Но Елене Васильевне он действительно писал так, как, пожалуй, никому другому.