Новый Мир, 2003 №01

Татьяна Бек. Узор из трещин. Стихи недавних лет. М., “ИК Аналитика”, 2002, 110 стр.

Редко, очень редко в современной поэзии бывает так, чтобы над страницами< книги столь явственно ощущался гул ветра судьбы, как это чувствуется в новой книге Татьяны Бек, где поэзия явлена как производное какого-то сверхусилия, где красота спорит с антикрасотой, а дыхание — с внутренним ритмом.

Не боялась огня и копья,

Не страшилась воды и недуга...

Пуще всех опасалась себя:

Глубины, закипающей глухо...

Разговор о таких стихах с неизбежностью выходит за пределы чисто критического анализа и разворачивается в размышление “об уделе человеческом”.

Уже первое стихотворение ввергает читателя в смятенное турбулентное пространство, под перекрестные реплики двух голосов:

С крючка сорвавши макинтош,

Разгневанный — сказал сурово:

— Ты полоумная, ты врешь,

Ты ненадежна, будь здорова, —

где трудно определить, как и на чем строится этот диалог “в проемах ужаса и дрожи”, пока не вынырнешь из него с последней и весьма знаменательной строчкой:

...Что нам делать, Боже!

Наверное, Т. Бек права, рискнув вот так начать свой “Узор из трещин”. Не оставляя читателю времени на адаптацию к слегка “клинической” атмосфере конфликта и сразу настраивая на далеко не простое путешествие по вздыбленному лирическому ландшафту сборника.

Действительно, книга напоминает некий полигон геологических изысканий, попыток взлома той немотствующей материи, которую мы называем внутренним событием. Разумеется, на этот подвиг озвучивания жизненной немоты поэтесса идет не только потому, что ей так хочется. Это как бы изначально предопределено ей, она обречена на эту тяжкую работу, она призвана. И все это иногда напоминает хаотические куски породы, где золотом проблескивают краеугольные строки, которыми поэт как бы “проговаривается”, непроизвольно определяя животрепещущий нерв своего бытия.

Да. Не получится выжить в норе —

Только в миру, обязательно в мороке...

Или:

О, жить бы в Господнем доме, чем далее, тем светлей.

Впрочем, иногда стихотворение явлено целиком, как самородок, безукоризненно гармонично (“Даже если печаль глубока...”; “Этот дом я узнала по скрипам...”).